— А Пират с Боксиком? Сам же сказал, что ухайдакали бы.
— Ты думаешь, за Маленького? Как же, будут они из-за него свой лоб подставлять! У них другой интерес, они сразу почуяли, что Дик для них соперник, а что он с другими делает — на это им наплевать. Все дела еще впереди, Боб.
— Какие дела?
— Да всякие, — ответил Кулаков уклончиво.
— Нет, ты уж скажи какие! Дик тебе не козел отпущения. Ты опять уйдешь за своей крупой, а ему в это время кишки выпустят. Я его не для этого отдавал.
Кулаков рассмеялся:
— Скажет тоже — кишки! Да он сам их кому хочешь выпустит! А дела известные — буду Дика в вожаки готовить. По всем статьям подходит. Пират с Боксиком тоже не из последних, но Дик лучше. На загляденье будет вожак.
Окончание карантина. — Кулаков ставит условия. — Свидание. — Атмосфера накаляется. — Прав ли Джек Лондон? — Поединок. — Дик становится вожаком
Истек месяц, назначенный Кулаковым для обживания Дика в упряжке, и теперь я каждый день ждал, когда мне объявят, что карантин кончился и можно приходить на каюрню. Я и в мыслях не допускал, что Дик забыл меня за этот месяц (Васька держал его целых два!), и представлял себе радость нашей встречи. Конечно, нельзя было рассчитывать, что Дик остался прежним, миролюбивым и беззаботным, — жизнь среди собак должна была сделать его самостоятельнее и жестче, и это показывали его поступки, о которых мне нет-нет да и сообщал Кулаков, но я не думал, что активное участие во внутренних собачьих делах чересчур отразится на характере Дика. Меня больше заботило другое: зная пуританские правила Кулакова, я опасался, что он ограничит мое общение с Диком. Скажет: приходи раз в месяц, и никаких гвоздей. А меня такие тюремные свидания не устраивали. Но именно так едва и не случилось.
— Заждался? — спросил Кулаков, когда наконец-то, с опозданием на целую неделю, пришел ко мне.
— А ты как думал?
— Ну ладно, не раздувай ноздри, — миролюбиво сказал Кулаков. — Работы по горло было, всю неделю, как проклятый, мотался. Собаки совсем обезножили.
Вид у Кулакова был и в самом деле заезженный: глаза ввалились, кожа на лице побурела от ветра. Чувствовалось, что он очень хочет спать.
— Может, чайку поставить? — предложил я.
— Давай.
Печка у меня еще не прогорела, я подкинул на уголья несколько поленьев и поставил на плиту чайник. Между делом спросил:
— Дик-то как там?
— А чего ему? Нормально.
«Нормально» было любимым словечком Кулакова. Им он характеризовал любую ситуацию, даже безнадежную.
