Но Кулаков не ошибся. Через неделю все укусы у Дика действительно зарубцевались и подсохли, а вот ухо никак не хотело выпрямляться. То есть не то чтобы вообще, а до конца, совсем. Видно, нервные окончания были повреждены слишком сильно и восстановиться не могли. Так что, к моему великому огорчению, треть уха у Дика так и осталась висеть. Утешало одно: самого Дика эта небольшая перемена во внешности совершенно не беспокоила, мне кажется, он и не заметил ее, и это было главное. В конце концов во всем этом деле страдал лишь мой эстетический вкус, а вкусы, как известно, меняются, и я надеялся, что со временем изменится и мой.
Я готовлюсь к празднику. — Приход «Норильска». — Я иду в клуб. — Убежал или украли? — Вся надежда на Кулакова. — Бесполезные поиски
Приближалось 23 февраля, праздник, день Советской Армии. Я, правда, никогда не был военным, но после института получил билет офицера запаса, и, стало быть, праздник касался и меня. Но строить какие-то определенные планы в отношении того, как его встретить — этим я себя не утруждал. Встречу, как встречаю все праздники — схожу в клуб, послушаю торжественную часть, посмотрю художественную самодеятельность. Потом, может, загляну к кому-нибудь в гости. А может, не загляну, все будет зависеть от настроения. В гостях, конечно, накормят всякими домашними кушаньями, но ведь и у себя от голода не умру. Есть две мороженые китайские курицы, фляжка со спиртом, а главное — целый ящик консервированных томатов. Чего еще надо? А через два дня придет «Норильск», и можно будет разжиться шампанским и фруктами.
Но тут надо сделать разъяснения, потому что без них никто и не поймет, что это за «Норильск» такой и при чем здесь фрукты и шампанское.
«Норильск» — это название теплохода, который, меняясь со своим собратом «Тобольском», курсировал в те годы по линии Владивосток — Петропавловск-Камчатский. Наш районный центр, городок Северо-Курильск, глядевший на поселок с другой стороны пролива, был последним портом, где теплоходы останавливались перед прибытием в Петропавловск, и этого дня островитяне всегда дожидались с нетерпением. Еще бы! На теплоходах имелись роскошные рестораны и буфеты, а в них — все, что хочешь, что нам, привыкшим к суровому островному пайку, казалось верхом достатка и роскоши. Впрочем, здесь я высказался неточно. В нашем положении, когда мы почти круглый год сидели на всем сушеном и консервированном, самой желанной роскошью были свежие капуста и картошка, которыми, к сожалению, на теплоходах не торговали. Зато фруктов, хорошего вина и фирменных папирос там было бери не хочу. Их в нашем единственном магазине никогда не было, так что теплоходные буфеты являлись для нас хорошим подспорьем.
