. Грандиозные перемены в структуре Региструпра были задуманы и успешно осуществлены его новым шефом — Я. Д. Ленцманом как раз зимой 1920/21 года — в описываемый период. Реформа завершилась в апреле 1921-го созданием Разведывательного управления Штаба РККА (и увольнением Ленцмана), а приведение в порядок штата организации датировано именно январем 1921 года, после чего началась работа над очередным изменением штата — теперь уже Разведупра
[141].
Благодаря некоторому упорядочению работы Центра на рубеже 1920–1921 годов до нас и дошли некоторые документы турецкой командировки семьи Ревзиных — Голубовских. Так, по итогам работы во втором полугодии 1920 года Особая группа тогда еще Региструпра представила в Москву обширный доклад, вскрывающий истинное отношение турецких союзников к Советской Республике и имеющий целью фактически раскрыть глаза Кремлю как на истинное положение дел в Анатолии, так и — для соответствующих ведомств — на положение и поведение их резидентов и агентов в этой стране:
«Пресса. Турецкая пресса не представляет ничего жизненного, могущего оказывать давление на общество. По существу ее можно разделить на три категории: официоз и газеты, издаваемые партией националистов, орган коммунистической фракции при ангорском правительстве и еще либеральное течение, называющее себя большевистским, притесняемое правительством, питающееся перепечатками из социалистических брошюр и статьями местных коммунистов, никогда не читавших коммунистической программы…
Армия. Громадное большинство народа безграмотно, армия абсолютно бессознательна. Солдаты одеты очень плохо, питаются больше чем недостаточно. Иные части живут одним кукурузным хлебом. В партизанских отрядах они не получают ничего и всё, от харчей до оружия, должны приобретать на свои средства. Оружие всюду есть на вольном рынке в большом выборе и количестве, причем с прибытием русского оружия оно сильно упало в цене, т. к. при переправах из одного места в другое оно расхищается и продается. Между солдатами и офицерством лежит неизмеримая пропасть, они гораздо более чужды друг другу, чем это было в старой русской армии. И хотя в армейских низах уже давно идут толки о новой красной армии и рассказы военнопленных, вернувшихся из России, слушаются ими с воодушевлением и надеждой, перед своими начальниками они не смеют не быть автоматами.
Военнопленные. Военнопленные, узнавшие другую жизнь и другие социальные отношения, явно выражают недовольство, громко говорят о преимуществе коммунистических общественных начал, о деспотизме своих беев и даже о двойственной политике Кемаля. Многие говорят, что надо бы коммунистам формировать в Турции красные части, другие хотят ехать обратно в Советскую Россию. Правительство очень подозрительно относится к военнопленным, т. к. убеждено, что их отпустили из России не раньше, чем сделали коммунистами, а большевистской пропаганды оно боится больше всего.
