— Молодой хозяин, мы должны прекратить. Одно дело — биться на деревянных мечах, когда ты был маленьким, но теперь-то тебе уже шестнадцать, ты почти мужчина. Я не могу брать настоящий клинок — только если твой отец мне прикажет. Если он увидит, что я учу тебя пользоваться его собственным оружием…
— Не увидит, — бодро заявил Карбон. — Его не будет весь день. И мать вернется не скоро. Так что тут пока никого, кроме кухонных рабов. Я дал им по монете каждому, чтобы они помалкивали. Хватит беспокоиться. Наш секрет в безопасности.
— Ну если ты уверен… — грустно пробормотал Пакций.
— Уверен! — отрезал Карбон.
Пакций не знал, почему отец Карбона отсутствует. Финансовое положение Иовиана давно было неважным, а на днях ситуация еще более ухудшилась: Иовиан не сумел заплатить задолженность по займу за предыдущий квартал. Теперь они рисковали потерять ферму, дом здесь, в Капуе, и все имущество, включая рабов. Карбон узнал о трагедии семьи лишь потому, что накануне вечером подслушал разговор обеспокоенных родителей. Иовиан надеялся на то, что сегодня удастся приостановить исполнение судебного решения. В ярости от собственного бессилия юноша снова сунул самниту меч рукоятью вперед:
— Бери!
Не в силах возражать и дальше, Пакций крепко сжал костяную рукоять.
— Держать надо так. Помни: чтобы воткнуть меч человеку в живот, нужна немалая сила. Смотри! — Он сделал выпад — сильный, хорошо рассчитанный — и отвел руку. — Понятно?
— Вроде да.
— Давай я погляжу, что у тебя получается. — Пакций вернул гладий Карбону.
Мрачный и сосредоточенный юноша держал меч поближе к правому боку. Он с ворчанием повторил движение Пакция, воображая, что всаживает железный клинок в брюхо понтийского воина или сицилийского пирата. Среди прочих он представил себе Сертория[8], одного из засевших в Иберии сторонников Мария[9]. Хотя куда полезнее было бы всадить меч в главного из отцовских кредиторов!
— Так?
Пакций одобрительно поджал губы:
— Уже лучше. Еще раз.
Карбон охотно повиновался, изобразив град выпадов.
— Помедленнее. Береги силы. Одного удара в живот достаточно, чтобы разделаться с противником. Мало кто устоит, если нашинковать ему половину внутренностей. — Скривившись в притворной агонии, Пакций схватился за живот и изобразил, будто падает на землю. — В этом и заключается красота гладия. Если использовать его вместе с большим щитом вроде скутума да в плотном строю, тебя практически невозможно убить.
— Так был побежден твой народ.
