Рассказы о собаках [из сборника «Море. Тундра. Собаки»] | страница 43

Ему захотелось быстрее слезть с дерева, размяться, попрыгать.

Он даже пытался что-то петь. Сияло ранней зарей высокое безоблачное небо, и длинные тени стали сокращаться. Яркое солнце брызнуло лучами в тайгу, заблестело, заискрилось в серебристых сетях паутин, в жемчужных капельках росы. Две пушистые белки перелетали с ветки на ветку. А под деревом, потягиваясь и зевая, ждал Дружок.

— Ишь ты, прибежал. Молодец. Ну подожди! А я сейчас залезу повыше, осмотрюсь, и все будет в порядке.

Он вскарабкался, насколько хватило смелости, но над головой оставалось еще так много ветвей, что ничего нельзя было увидеть.

Разочарованный грибник спустился на землю. Дружок радостно вилял своим крючковатым хвостом, нетерпеливо взлаивал и звал. Явно звал: «Гав! За мной! За мной! Гав!»

И грибник понял: надо идти за собакой. Только он, Дружок, выведет к дому. «Как это я вчера не догадался?»

Он погладил песика и ободряюще крикнул:

— Домой!

Дружок, легко перепрыгивая бурелом, углубился в тайгу, а грибник бежал за собакой и боялся отстать, потерять ее из виду. Солнце не скупясь отдавало тепло, и стало душно. Вновь появились комары. Они нудно звенели, забиваясь в рот. Ведро стучало по ногам, и рюкзак больно давил плечи. Пот застилал глаза.

«А, бог с ним, с ведром», — решил он, и эмалированная посудина отлетела в сторону.

Вскоре остался на высоком суку и рюкзак со злополучными грибами.

«Лишь бы выйти из леса, а там вернусь и все найду», — тешил он себя надеждой.

Но уже через час горько пожалел, что бросил рюкзак: там остались горбушка хлеба и спасительная мазь от комаров.

«Не возвращаться же, да и где теперь найдешь то место», — с горечью подумал он и устало, обреченно опустился на валежину.

Он выломал прутик и стал хлестать себя, отгоняя надоедливых насекомых. Мучила жажда, терзал голод. Пустой желудок свело от боли. Он поискал глазами ягоду, но в этом месте ее не оказалось.

— Эх, Дружок, Дружок, — пожурил он подошедшую собаку. — Задрал хвост и побежал, а я, как дурак, за тобой. Неуч ты и есть неуч — дворняга. Завел, наверное, меня еще дальше, э-эх…

Он ругал и себя, и собаку и сидел, сидел. Мрачные мысли одна за другой наплывали и отнимали последние силы, последнее желание — идти.

А Дружок ждал, когда же хозяин поднимется и они пойдут в поселок. Ведь он совсем рядом. Слышны голоса, чувствуется запах дыма. Но человеку такого чутья не дано: он не знал, что близок к дому. Не знал, что собака вела верно, но разве могла она сказать, успокоить впавшего в панику хозяина? Если бы он верил ей до конца… Надо было идти, а он лег и лежал, не поднимался. Надо было идти.