Рассказы о собаках [из сборника «Море. Тундра. Собаки»] | страница 40

И тут случилось неожиданное: парень оглянулся, соскочил на тропу и торопливо потащил велосипед в густые заросли. Бобка понял: человек боится.

В Бобке проснулась ярость. Он залаял грозно, напористо. Теперь он не был тем добрым беззаботным увальнем. Шерсть на загривке поднялась дыбом. Кровь далеких свирепых предков взыграла в полную силу.

«Стой, — кричало все Бобкино существо, — стой! А то укушу».

Но человек убегал. Его железа выделяла обильный пот трусости. Бобка учуял и еще более расхрабрился, освирепел и вцепился воришке в ногу.

«Отдай! — рычал пес. — Отдай!..»

Парень пнул собаку. Бобка отскочил, и буря негодования с новой силой метнула его к ногам парня. Бобка визгливо лаял, наседал, пытаясь укусить. Перед собакой был враг. Отступать некуда. Бобка защищал свое добро, он не мог уйти.

— Чертова псина! — выругался парень. — П, епляется за штаны… Пошла вон! Пацаны где-то, наверно, близко, пес озверел.

Бобку будто подменили, он превратился в клубок зубов и шерсти, накатывался и откатывался, визжал и лаял, цеплялся как репей, а парень уже забросал ветками велосипед, надежно замаскировал. Осталось удрать подальше от этого места.

«Чертов пес! От него так просто не отделаться, будет преследовать до самого поселка, а на тропинке никого. Так быстро и не должны догнать. А может быть, окружают, потому и пес осмелел…»

— Ай! Проклятый… — парень дрыгал ногой, за которой волочился Бобка. — Как бульдог, зараза, не оторвешь…

Он отбрыкивался, ему никак не удавалось избавиться от собаки. Может быть, и схватка длилась всего-то мгновение, секунды, но у страха глаза велики. Вор спешил, волновался, боялся, что его настигнут. Он схватил сухой обломанный сучок и с маху ударил собаку по голове. Потом ударил еще и еще.

Бобка даже не взвизгнул. Он ткнулся черненьким носиком в белую ромашку. И свет потух в его круглых, как бусины, глазах.

Сколько он лежал? Час, а может быть, больше… Но вот открылись его глаза, прошел красный туман, и Бобка услышал пение птиц. Он хотел подняться, но это ему не удалось. Сильно кружилась голова, и струйка горячей крови бежала из пробитого черепа. А где-то на дороге слышались знакомые ребячьи голоса. Среди них любимый голос друга Сережки. И тогда, превозмогая боль, теряя последние силы, Бобка пополз к дороге, перебитый зад его волочился по траве. Взлаять песик уже не мог, лишь, добравшись до пыльной кромки, тонко и жалобно заскулил. Он хотел показать, где спрятан велосипед.