Помнит Бекболат себя и совсем еще маленьким — лет пяти.
Вот он долго-долго смотрит в окно и, наконец увидев вдали всадника на рослой гнедой кобыле, со всех ног бросается на улицу и, вздымая босыми ногами дорожную пыль, бежит навстречу отцу. Тот подхватывает сына, сажает впереди себя, и так они едут к дому. Шагом. Но мальчику хочется прокатиться вскачь.
— Быстрее, ака́й, быстрее! — просит он.
— А не упадешь?
— Нет. Я хочу быть джигитом!
— Ну тогда можно: джигит должен быть смелым, — пряча в усы улыбку, говорит отец и пускает кобылицу рысью.
Восторгу мальчика нет предела.
А ночью ему снится, как он несется во весь дух на чистокровном кабардинце, обгоняя дружков, Батырбека и Амурби.
Утром он провожает отца.
Перед тем как уехать на пастбище, Али́м сажает сына на коня, делает круг-другой по двору и уж потом отправляется в предгорье. Бекболат смотрит ему вслед до тех пор, пока отец не скрывается в балке. Тогда малыш с ловкостью кошки взбирается на акацию и еще долго провожает взглядом отца.
Иногда Алим возвращался в аул рано и разрешал сыну вести коня на водопой к Кубани. Гнедая терпеливо выносила удары пяток мальчика, лишь прядала ушами.
У реки Бекболат часто встречался со своим ровесником Арсланбе́ком, сыном мурзы Батоки.
— Эй, ты! Смотри, как твоя кляча взмутила воду! А ну убирайся отсюда, ишак! — кричал Арсланбек, толстячок на коротких ножках, с бусинками черных острых глазок.
— Сам убирайся, жирный кабан! — отвечал Бекболат.
— Ах, так!
Арсланбек сжимал кулаки и шел на своего недруга, тот — навстречу. Сцепившись, они катались по берегу до тех пор, пока кто-либо из взрослых не разнимал их или оба не выбивались из сил и не становились мокрыми как мыши…
Давно то было, но до сих пор Бекболат и Арсланбек остались непримиримыми врагами.
Отец Бекболата был искусным табунщиком, и, когда мальчику исполнилось десять лет, Алим стал брать сына с собой, учил понимать коня, знать его повадки. И перед мальчиком постепенно раскрывались все секреты мастерства табунщика.
Наблюдая, как Бекболат поворачивает в холодную погоду лошадей головой по ветру, Алим восклицал:
— Машалла! Машалла[2]! Вырастет, отменным табунщиком станет.
И он не ошибся. После гибели Алима мурза Батока сделал табунщиком пятнадцатилетнего Бекболата.
Много отменных скакунов вырастил Алим для мурзы. А сам почти до самой смерти оставался без коня. Счастье пришло нежданно-негаданно. Однажды через аул проезжал купец-армянин. Лошадь его сильно хромала. Армянин купил себе нового коня у мурзы, а обезноженную кобылу оставил даром Алиму.
