- Ну, что хотят вернувшиеся из лагерей? Чистый паспорт, деньги, крышу над головой. Она еще просила помочь ей сбежать за границу. Так ее в Ялту и отправили.
- Почему в Ялту?
- До Турции, вроде, недалеко. Можно нелегально пробраться на пароход и оказаться в Константинополе.
- В Стамбуле, Кузя, в Стамбуле. Он уже 4 года как Стамбул.
- Ну, пусть будет Стамбул, какая разница. Главное, похоже, именно туда она и навострилась.
- Ладно. Насколько я понимаю, в Ялте ее наши и взяли?
- Точно. И всю группу накрыли. Но есть тут одна штука…
- Какая еще штука?
- В группе работал наш информатор, который их всех и сдал. Полтора десятка человек, между прочим. И что меня удивляет – при таком количестве вовлеченных в историю, никто никому не проболтался, понимаешь? Они все совершенно искренне верили, что она и есть царевна. То есть, великая княжна. Почему? Если нам сразу понятно, что она самозванка, то почему им не было?
- Эх, брат Кузин, чему вас, чекистов, только учат! – Финкельштейн с хрустом потянулся, забросил ногу на ногу. – А чего ты ждал от людей, которые в церкви боженьке поклоны бьют? Если они верят, что на небесах есть дедушка с седой бородой, который всеми нами распоряжается, так как ты хочешь, чтобы они не поверили в чудесное избавление великой княжны Анастасии? Кстати, они ее спрашивали, каким это таким образом она избежала расстрела?
- Расстрела она как раз не избежала. Она после него - выжила. А как – не сказала, «время, говорит, еще не пришло открыть эту страшную тайну!».
- И они сразу успокоились и не стали дальше допытываться, настаивать и требовать доказательств? Вот тебе и ответ – почему не сдали, да почему поверили. Эта братия всему поверит. Ты вот сидишь, переживаешь, истину ищешь, до сути докапываешься – почему? Потому что ты, оперуполномоченный госбезопасности Никита Кузин, овладел диалектическим методом познания, как каждый марксист, и на веру никакие утверждения не принимаешь, требуя факты и только факты. А им факты, в отличие от тебя, не нужны, их вполне устраивает слепая вера.
- Это слепая вера заставила их ей целую тысячу рублей собрать?
- Ого! Впрочем, нам ли не знать, как мошенники из людей средства вытягивают.
Кузин молчал, задумавшись. Молчал и Финкельштейн, щурясь на солнце. Пробежали очередные комсомолки, которых оба оперативника проводили долгим внимательным взглядом, детально рассматривая удаляющиеся фигурки.
- Хорошенькие! – вздохнул Финкельштейн.
- Угу, - подтвердил Кузин. – Понимаешь, вот во всем ты прав и рассуждаешь очень логично, ничего не могу сказать. Но сидит во мне сомнение, ничего не могу поделать, хоть стреляй меня.
