— Матери, сеньор, у меня нет. Ее убили фашисты.
— Фашисты? Не произноси вслух этого слова, мальчик! Если твои хозяева услышат, тебя посадят в тюрьму.
Марко вконец растерялся и поспешил уйти.
— До свидания! Если вам что-то понадобится, позвоните...
Впервые он не принял чаевых, отказался от денег. Почему — он и сам еще толком не знал. Просто ему показалось, что неудобно брать деньги у людей, которые по-человечески отнеслись к нему.
Весь день Марко ждал, что в дверях лифта покажутся новые постояльцы, но так и не дождался. Только вечером, когда он уже снял блестящую ливрею и облачился в свои лохмотья, раскрылся лифт и из него вышла Кончита. Марко застеснялся и попытался улизнуть, но Кончита подозвала его и сказала:
— Марко, ты уже закончил работу? Мне захотелось подышать свежим воздухом. Может, покажешь мне город?
— С удовольствием, сеньорита!
Они вышли из гостиницы. Многолюдные улицы клокотали, как бурные реки. Темно-синее небо мерцало звездами. В вечернем сумраке высокие здания казались сказочными замками. Вспыхнули рекламы, зажглись фонари, и все вокруг наполнилось сиянием.
Марко шел рядом с Кончитой, рассказывая ей о Валенсии, называл улицы и, наконец, остановился невдалеке от своего жилья.
— А теперь я должен идти домой. Меня ждет больной отец.
— А что с ним? — участливо спросила Кончита.
Марко рассказал девушке о трудной жизни отца, о том, как их прогнали с пляжа.
— Ах, Марко, — вздохнула Кончита. — Если бы ты знал, сколько в Испании сейчас таких же несчастных, как вы с отцом! Тяжело живется людям в нашей прекрасной стране!
Марко не совсем понял, что имела в виду Кончита. Он терпеть не мог, когда его жалели, но девушка говорила с такой теплотой и сочувствием, что Марко не рассердился.
На прощание Кончита пообещала достать билеты на корриду и попросила Марко ее сопровождать.
— А разве ваш отец не пойдет? — спросил Марко.
— Нет, отец не сможет пойти со мной, — ответила девушка, и они простились.
Ранним воскресным утром жителей Валенсии разбудили звуки фанфар и грохот барабанов. По улицам несли плакаты, на них был нарисован свирепый бык Барбаро. За трубачами и барабанщиками среди пестрого шествия шли тореадоры, которым предстояло сразиться с андалузским страшилищем. Из раскрытых окон домов им аплодировали, бросали на улицу цветы. Возле касс шло настоящее сражение. В магазинах были распроданы все цветы, а также специально припасенные для корриды гнилые апельсины, тухлые яйца.
