— Да поможет нам небо! — вторила Каталина, загоревшимся взором наблюдая, как ее повелитель открывает третью бутылку.
— Выпей, моя милая, еще бокал и позови звонаря. Я хочу отслужить мессу!
Каталина поспешила выполнить приказание, а когда вернулась со звонарем, третья бутылка тоже была пуста.
— Подумайте только, падре, — бормотала она, — этот грешный человек, обязанность которого всего-навсего дергать веревку, не хотел подчиниться вашему приказанию.
Чамора величаво выпрямился, простер руки и, старательно выговаривая слова заплетающимся языком, произнес:
— Сын мой, что я слышу! Ты не хотел подчиниться моему приказанию? Сейчас же подымись на колокольню и бей во все колокола! Я хочу отслужить мессу в честь нового порядка в Испании. Вознесем молитву господу богу, чтобы он дал силы генералу Франко. Иди, сын мой, иди!
Звонарь мял непослушными пальцами вылинявшую шляпу и только было собрался возразить, как падре Чамора предостерегающе поднял руку.
— Молчи! Я вижу, ты полон греховных помыслов. Иди и звони, собирай прихожан!
— Сеньор, я не буду звонить, — наконец выдавил из себя звонарь. — С этого дня я вообще не стану больше звонить. Мои руки одеревенели от жестких веревок. Прощайте, святой отец! Ваши прихожане сейчас берут с бою армейские казармы, где укрепились мятежные офицеры, восставшие против республики. Не желаете ли вы, сеньор, прийти нам на помощь?
— Изыди, сатана! — взревел падре. — Я сейчас же всех соберу в церковь. А тех, кто не оставит казармы, не придет на мессу, покарает праведный божий гнев!
Звонарь выбежал из комнаты. Падре Чамора проводил его негодующим взглядом и, допив остатки вина, деловито сказал:
— Милая Каталина, подай пистолет! Сдается мне, одними молитвами сегодня нам не обойтись.
Чамора надел сутану, сунул пистолет в карман и, подойдя к изображению богородицы, произнес:
— Святая Мария, благослови меня на праведное дело. Если овцы не слушаются своих пастырей, их следует убивать.
Слегка пошатываясь, падре направился к церкви. За ним, гремя связками ключей, следовала по пятам преданная Каталина.
Щелкнул замок. Отворились церковные двери. Впервые в жизни падре пришлось подниматься по крутой лестнице на колокольню. За ним тенью скользила служанка.
Святой отец взбирался, пыхтя от одышки. По лицу его струился пот. Вспугнутые летучие мыши метались, задевая их крыльями, бились о тяжелую крышку люка.
Открыв наконец люк, они увидели огромные, позеленевшие колокола, с которых свисали веревки, похожие на крысиные хвосты.
