Я попытался заговорить, но язык не работал должным образом. Даже не будь он наполовину прокушен, я еще не был хорош в складывании старых слов.
– С возвращением, – поприветствовала девочка.
Голос, хоть и хриплый, был мелодичным.
Постепенно мое зрение прояснилось. Лицо у нее круглое и такое черное, что кажется почти лиловым.
– У тебя рот полон крови. Не говори, просто отдыхай.
Я вновь закрыл глаза. Если бы только я смог сказать что-нибудь, древние воспоминания людей-воителей, данные мне Библиотекарем, наконец-то принесли бы пользу.
– Он был в броне, как краб, – раздался низкий ворчливый мужской голос.
Многие из голосов звучали испуганно, приглушенно – с жестокостью и отчаянием.
– Он упал после сияния и огня в небесах, но он не из Предтеч.
– Предтечи умерли, – ответила девочка. – Он – нет.
– Может, он их убил, тогда другие будут за ним охотиться, – заметил другой голос. – Он бесполезен для нас, а то и опасен. Уложи его на траву для муравьев.
– Как он мог убить Предтеч? – спросила девочка. – Он был в сосуде. Сосуд раскололся, когда ударился о землю. Человек пролежал в траве целую ночь, пока мы прятались в хижинах, но муравьи не кусали его.
– Если он останется, для нас будет меньше еды. А если Предтечи потеряли его, то будут искать и накажут нас.
Я прислушивался к этим предположениям со слабым интересом. В таких вещах я смыслил меньше, чем тени.
– Почему? – спросила темная девочка. – Предтечи держали его в сосуде, а мы спасли, вытащив из пламени. Накормим его, и он будет жить. Кроме того, они в любом случае нас накажут.
– Они уже давно не забирали никого, – раздался другой голос, более спокойный – а может, смиренный. – После небесного пожара тихо в городе, в лесу и на равнинах. Мы больше не слышим небесных лодок. Возможно, они все исчезли.
Голоса стихли, пропали. Сказанное ими не имело особого смысла. Я не знал, где нахожусь, и слишком устал, чтобы беспокоиться из-за этого.
Не знаю, как долго я спал. Снова открыв глаза, я посмотрел по сторонам. Я лежал внутри просторного, с бревенчатыми стенами дома для собраний. Одежды, кроме двух потертых грязных лоскутов, на мне не было. В помещении было пусто, но стоило мне застонать, как сквозь проем, отодвинув закрывающий его тростник, вошла темная девушка и опустилась на колени рядом со мной. Она моложе меня: еще подросток. Глаза у нее большие, карие, а волосы цвета намоченной ржи собраны в растрепанный пучок.
– Где я? – кое-как выговорил я древние слова.
