После длинного и тяжелого рабочего дня в поликлинике (а те, кто работал в таких учреждениях, знают, что один поликлинический день забирает в 10 раз больше энергии и сил, чем напряженная операция), ко мне забежала медсестра из терапии.
— Рустам Сагидович, вы уже уходите?
— Ну, планировал домой заглянуть, так, чисто для разнообразия, — ответил я шутя, предвкушая очередную просьбу кого-то посмотреть, ведь если ты хирург, люди не интересуются твоими передвижениями из праздного любопытства. — Кого-то надо посмотреть?
— Да… — Медсестра немного засмущалась оттого, что я так быстро разгадал ее намерения. — Двоюродная сестра приехала в гости, и уже два дня у нее сильно болит живот.
— Веди, чего уж там, — плюхнувшись в кресло, с ноткой огорчения ответил я.
— Ее сейчас со мной нет. Понимаете, она без полиса… — потупив глаза, начала тараторить девушка. — Поэтому не знаю, как правильно поступить…
— А сильно живот болит?
— Она не признается, говорит, что немного совсем, но у нее вчера поднялась температура и была рвота.
— Это плохо. Надо бы сегодня показаться. Смотри, я сейчас еду на второе место работы глянуть своих пациентов, привози ее туда, там заодно и УЗИ сделаем, если надо. Насчет полиса пусть не переживает, мы никому не скажем, — улыбаясь, ответил я и быстрым росчерком написал на кусочке бумаги адрес больницы.
— Ой, доктор, спасибо вам большое, мы скоро будем.
А я поехал в стационар смотреть своих послеоперационных больных. Пока выпил кофе, сделал обход, поговорил с каждым пациентом и «покурил» с коллегами, было уже шесть часов вечера, а медсестры с болеющей родственницей все не было, поэтому я с чистой совестью засобирался домой. Но, естественно, как только я снял халат, у меня предательски зазвонил телефон.
— Доктор, мы в приемном отделении, куда нам дальше идти?
— Жди, сейчас спущусь. — Снова надев халат, я направился в приемный покой.
Родственница была молодая девушка из Узбекистана, приехавшая погостить и посмотреть северную столицу. При осмотре я обратил внимание, что весь живот девушки был в грубых келоидных рубцах, на мой взгляд, это был результат как минимум трех операций. Поскольку девушка практически не говорила по-русски, добиться чего-то внятного от нее было сложно.
— Она не рассказывала, откуда у нее эти рубцы? — решил я все-таки немного собрать анамнез пациентки хотя бы из третьих рук.
— Да, говорила… Говорила, что сначала долго болел живот, а потом увезли в больницу, и еще долго она там лежала, — улыбаясь, ответила мне моя знакомая. — Она из глубинки, малограмотная, сами понимаете, женское образование в Узбекистане не очень приветствуется.
