Хирургическая специальность требует полной самоотдачи, поскольку является одной из самых сложных.
В перерывах между операциями, осмотрами, заполнением дневников и историй мы сидели за чашкой чая и болтали.
Одну из таких бесед прервал звонок из приемного покоя.
— Тут пациент поступил по скорой. Но он вроде не совсем профильный, — сообщила медсестра.
Молодой мужчина 35 лет. ДТП, лобовое столкновение.
Сопроводительный лист пестрил диагнозами.
Перелом шейного отдела позвоночника, закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга, тупая травма живота под вопросом, закрытый перелом костей таза под вопросом.
Понятно, что прямую угрозу жизни представлял первый диагноз — перелом шейного отдела позвоночника. В таких случаях к работе незамедлительно должны приступать нейрохирурги.
Проблема заключалась в том, что профильное отделение находилось не у нас, а в научно-исследовательском институте травматологии и ортопедии — НИИТО.
Худощавый парень лежал на каталке. Последствия ДТП выдавали ушиб на лбу и разбитая губа. Пациент находился в сознании, адекватно отвечал на вопросы, был ориентирован: называл дату и год.
На шее пациента был воротник Шанца[23], на правой нижней конечности от таза до лодыжки — шина Крамера[24].
Жалобы пациента были на боль в области шеи, невозможность повернуть голову, а также боль в области таза и правого бедра.
Оказать профильную нейрохирургическую помощь мы не могли. Поэтому я сказал врачу СМП, что пациента нужно госпитализировать в НИИТО, где окажут экстренную помощь, прооперируют, и тяжелых последствий и осложнений, скорее всего, получится избежать.
На что врач скорой пошел на принцип (по-другому я это объяснить не могу), просто скинув с себя ответственность и переписав сопроводительный лист.
В новом бланке черным по белому первым диагнозом значилась тупая травма живота. А это означало, что пациентом в первую очередь должен заниматься я — хирург по оказанию неотложной хирургической помощи.
Я вызвал ответственного хирурга в надежде разобраться в ситуации ради благополучного исхода для пациента.
Итог один: сотрудник скорой нахамил и мне, и ответственному хирургу, сказав, что проблемы пациента после того, как он доставлен в стационар, уже не прерогатива скорой медицинской помощи.
После чего с пафосным лицом покинул приемное отделение.
Сказать, что мы были в шоке, — ничего не сказать.
Ничего не оставалось, кроме как продолжить осмотр пациента.
При пальпации живот был безболезненный, перитонеальная симптоматика отсутствовала, а вот головная боль и боль в шеи не отступали.
