— Вы, стесняюсь я спросить, случайно не подскажете конечный пункт нашего назначения?
— Кто доедет — узнает, — пытаясь изобразить дружескую улыбку, ответила Шульц и, понимая, что может посеять сомнения в своих спутниках, тут же добавила: — Я же уже, кажется, сказала твоему старшему, что мой брат, находясь на охотничьей, дальней, заимке, празднует день рождения, а я, как добрая и чувственная сестра, хочу сделать ему подарок, чтобы он немного расслабился и отдохнул от своей гнусной «кобры-кобылы».
— Извиняюсь, — не удержалась от вопроса Мария, — а «кобра-кобыла» это у нас кто?
— Его жена, прости меня Господи, — промолвила пассажирка, совсем не скрывая, что начинает нервничать от неудобных то ли вопросов, а то ли уже и допросов, о чем свидетельствовало характерное постукивание пальчиков по коленкам, — она ему просто продыху не дает — совсем запилила… не знаю, как на охоту-то отпустила?
— Печально, — согласилась молодая путана, — и где он только сумел такую найти?
— Отыскал вот, — на сей раз совершенно вроде бы откровенно отвечала так называемая сестра, — они в школе вместе учились, и та давно его заприметила — вот и захомутала.
Был еще один вопрос, очень волновавший Марию, поэтому пользуясь тем, что их спутница охотно делится интересующими ее сведениями, она снова спросила:
— Еще раз покажусь нескромной, но сколько конкретно человек находится на заимке?
— Мой брат и еще один человек, — не задумываясь ответила Грета, но, тут же смекнув о цели задаваемого ей вопроса, улыбаясь продолжила: — Не переживай, обслужить тебе придется только одного, единственного, клиента, правда, сколько раз — этого я не знаю; второй же является моим парнем, и оргии, соответственно, мы устраивать не собираемся, тем более что я в этих вещах очень ревнива.
Слова эти немка произнесла с нескрываемой презрительной, но в то же время и самодовольной ухмылкой, сдвинув в сторону лишь правое окончание губ, правда быстренько спохватившись, вернула своему лицу выражение более дружелюбного.
— Хватит тебе уже своими глупыми вопросами доставать нашу заказчицу! — резким окриком вмешался в разговор Хрустов Андрюша, понимая, что вопросы его подопечной доставляют их пассажирке явные неудобства; деньги же заплачены были в их случае неплохие и терять такую большую выручку из-за какой-то там чрезмерно подозрительной шлюхи совсем не хотелось, поэтому, зло посмотрев на сидящую рядом путану, он не замедлил злобным говором «выпалить»:
