Кирпич, поняв, что его напарник уловил совсем не ту часть его мысли, какую он в итоге изволил высказать, смачно сплюнув на землю и зловредно состроив «рожу», коротко огрызнулся:
— Причем тут, на «хер», китайцы? Я говорю про «нашу» девку! Гляди, как она «кладет» наших — одного за другим, словно зайцев… а сейчас у нее еще и напарник.
— Да, «тварь» навела среди нас сильнейшего шороху, — еще не понимая, к чему клонит товарищ, согласился Горилла.
— Не задумывался ли ты, «братец», над тем, — продолжал первый бандит допытывать более несмышленого, но чрезвычайно большого соратника, — что эта «шлюха», перестреляв остальных, доберется в конце концов и до нас?
— Как так? — не унимался второй в своей глупости. — Виктор Павлович этого не допустит.
— Да посмотри ты вокруг, — начал нервничать неугомонный Кирпич, ничуть даже этого не скрывая, — наши люди ложатся словно белые мухи в конце октябре, и нас сейчас уже не тридцать, как было вначале, а всего лишь осталось двадцать, — то, что они лишились еще четверых, разбойники этого пока что не знали, — из которых трое раненых, что говорит еще и за то — особого толку от них дальше не будет.
— И что же ты предлагаешь? — наконец сообразив, что подобный разговор заведен совсем неслучайно, и от него ожидают именно такого вопроса, «выложил» бездумный Гаврила.
— Ну, наконец-то дошло? — облегченно воскликнул более умный бандит. — Я думаю так: «валить» нам надо отсюда, пока еще есть возможность… бросать, «к херам», эти «мотики», которые все равно, на «хер», никому не нужны — и тут же «валить»!
— Здесь я с тобой, извини, «братан», но, однако, не соглашусь, — на удивление рационально подошел к решению этого непростого вопроса огромный бандит, не отличавшийся разумом, но имевший звериную преданность, — Виктор Павлович, можешь не сомневаться, из-под земли нас достанет — и вот тогда я нам обоим не позавидую! Ты как хочешь, а лично я пойду до конца: лучше умереть с честью преданным до гроба слугою, чем быть своими же растерзанным, но уже за предательство.
На том и закончилась эта первая вспышка недоверия грозному атаману; в дальнейшем, за все время дежурства, этот вопрос ни первым, ни вторым бандитами больше не поднимался.
