Получилось разглядеть и самого Анандра Угольная Нога. Понятия не имею, что стоит за этимологией его имени, но обе его нижних конечности смотрелись самым обычными. Во всяком случае, под одеждой и латами. Он был крепким рослым мужчиной лет под сорок, на лице выделялся длинный с горбинкой нос, ухоженная борода и глаза, по цвету похожие на морской лед. Панцирь Анандра украшали золотые насечки, создававшие сложный узор, а на голове был круглый, с длинными рогами, блестевший на солнце шлем.
«На юге рогам на голове мужчины придают совсем другое значение», – невольно усмехнулся я.
Это не ускользнуло от внимания Головешки.
– Лео, – сказал он, – признаться, я всегда был в полном восхищении от твоего мужества. Мало того, даже гордился им, отлично понимая, что имею к нему самое опосредованное отношение. И все-таки, не сочти за совет, на этот раз тебе стоит быть более благоразумным: ты только взгляни, сколько их! Многие сражения выигрываются хитростью полководцев, и сейчас – не тот ли самый случай?
– У тебя есть конкретные мысли, как выиграть сражение хитростью? Нет? Тогда лучше помолчи. – Как будто и без него было непонятно – атакуй мы врага лоб в лоб, они обязательно нас сметут.
Головешка в последнее время представлял собой образчик рассудительности, чего никогда прежде за ним не замечалось, поскольку он всегда жил страстями. Захотелось ему напиться – сделано. Что-нибудь украсть – украдено. Стало страшно – он тут же сбежал, невзирая на последствия и все остальное.
– Виконт, страх – это страсть? – через плечо поинтересовался я у Антуана.
– Э-э-э… – как и обычно собираясь с мыслями, для начала проблеял дю Эскальзер. – Вопрос в полной мере философический. Страсть в своем первоначальном значении – это сильное, доминирующее над другими чувство. Лучшие умы прошлого и настоящего настаивают на том, чтобы решительно с ними бороться. Что, справедливости ради, далеко не всегда у нас получается. Помимо того, существует несколько страстей, которые считаются смертными грехами. Правда, страх в их перечень не входит. Но тем не менее он бывает так же силен, как и любой из смертных. Наглядный пример. При страхе паническом вполне вероятен процесс дефекации прямо в одежде. Но возможно ли подобное при виде женщины, к которой страстно вожделеешь? Алчности, гордыне, гневе, унынии? В то время как все перечисленное относится к смертным грехам. И все-таки возьму на себя смелость заявить: страх – это страсть. С некоторыми оговорками, разумеется.
