Уже в мае 1978 года правительство Тараки запросило помощи в виде советников из КГБ, летом того же года было создано представительство КГБ в Афганистане и подписано соглашение о сотрудничестве между спецслужбами двух стран. В июле Кабул посетил Владимир Крючков, приехавший для рекогносцировки и анализа ситуации. Он встретился с революционным главой Афганистана Мухаммедом Тараки — плодовитым писателем, но одновременно весьма фанатичным политиком, не жалевшим людей для воплощения своих планов, и его первым заместителем энергичным и хитрым Хафизуллой Амином. Позднее Крючков вспоминал, что его неприятно поразили наивность и утопизм Тараки и жесткость и беспощадность Амина. Но, вероятно, он проецировал последующее свое отношение к этим лидерам на их оценку в прошлом. СССР продолжал поддерживать НДПА, впрочем, альтернативы этому курсу не было. Москва не могла отказаться от своей риторики о социализме и его продвижения по планете. Афганская революция служила подтверждением правоты марксистской идеологии, а от союзников не принято отказываться.
Обращения за военной помощью к Советскому Союзу последовали уже в начале 1979 года в обстановке уже идущей де-факто гражданской войны. Лидеры в Кабуле понимали, что теряют власть, а своими силами справиться с «контрреволюцией» не в состоянии. Однако советские руководители поначалу отказывали в той просьбе. И Брежнев, и другие члены политбюро решительно выступали против вооруженного вмешательства в дела Афганистана. К тому времени в высшем руководстве уже сложилась группировка наиболее приближенных к генеральному секретарю лиц — Дмитрий Устинов, министр обороны, Андрей Громыко, министр иностранных дел, и Юрий Андропов, председатель КГБ. Вчетвером они и принимали все принципиальные решения во внешней политике. Важно отметить, что все трое ближайших соратников Брежнева на момент его прихода к власти в 1964 году не были членами политбюро. Андропов и Громыко вошли в него в 1973 году, Устинов в 1976-м. Владимир Крючков, как ближайший помощник Андропова по разведке, играл важнейшую роль, поставляя для политбюро информацию об обстановке в Афганистане.
В сентябре 1979 года ситуация ухудшилась — Амин сверг Тараки, которого затем задушили подушками. Еще раньше советской разведке пришлось вывозить из Афганистана ряд высокопоставленных деятелей НДПА, которые могли пасть жертвой интриг Амина. Впрочем, его фигура демонизировалась после вторжения СССР в Афганистан. На самом деле Амин ничем не отличался от других своих коллег. Все они выступали за террор, за беспощадную ломку сложившихся общественных отношений. И все они боролись за власть между собой, не брезгуя никакими методами. Просто Амин оказался хитрее и сильнее остальных. Что касается свержения Тараки, то оно произошло в ответ на покушение на жизнь Амина, когда тот приехал к президенту. Но Брежнев испытывал особенно теплые чувства к Тараки и воспринял его гибель как личное оскорбление. То, что разведка поставляла о Тараки информацию, что он может передаться американцам или даже является агентом ЦРУ, не отвечало действительности. Скорее это было желание угодить заказчику.
