"Я ВСЕГДА И ДЛЯ ВСЕХ ДОМА"
Дарья Матвеевна снимает ее.
Это производит большое впечатление на Мажида. Низенький медлительный казах с горящими черными глазами порывисто шагает к старой женщине:
- Надо перелить кровь? Возьмите мою. У меня хорошая кровь. Я родился и вырос в степи!
Из глаз Дарьи Матвеевны выкатываются две скупые слезинки. Она привлекает к себе Мажида.
- Вы любите его, юноша... помогите мне оградить этого неугомонного старика от волнений. Спокойствие сейчас единственное лекарство, которое ему поможет.
- Никого не пущу! - клятвенно обещает Мажид. - Спать буду на этом пороге!
Обложенный подушками, Бахарев лежит на диване в своем рабочем кабинете при Планетной обсерватории. Сейчас особенно заметно, что старому ученому далеко за семьдесят лет, что он нездоров. Может быть, болезнь зажгла глаза старого ученого таким лихорадочным огнем? О чем думает он? Что его тревожит? Отсвет каких волнений делает старческие глаза такими выразительными?
"Можно обмануть старую женщину, можно обмануть всех, но... нельзя обмануть самого себя, - думает ученый. - Я уже стар и... "это" может прийти и завтра и через час... Значит, я обязан рассказать миру о своей догадке, убедить людей. Но как это сделать?.. Мне никто не поверит. Даже посмеются. И все же я обязан это сделать! Может быть, этой догадкой измерится впоследствии вся ценность моей жизни..."
О чем тревожится ученый? Он беспокойно ворочается в постели, протягивает руку к тумбочке и берет толстую тетрадь и авторучку.
- Если я подробно... последовательно расскажу, как я пришел к своей догадке, мне поверят, должны поверить! - бормочет ученый.
Он пытается что-то написать в тетради, но ослабевшие руки не слушаются. То тетрадь, то ручка выпадают из них. И Бахарев даже стонет от обиды, от отчаяния, от бессилия.
Скрипит дверь, на пороге - Мажид. Он подходит к постели, берет тетрадь и ручку и уносит на стол.
- Нельзя, Алексей Павлович, - строго говорит Мажид, - работать нельзя. Волноваться нельзя!
- Нельзя волноваться, - соглашается Бахарев, - и вот, чтобы я не волновался... придвинь диктофон.
- Дарья Матвеевна... - опять было начинает Мажид, но Бахарев улыбается и перебивает его:
- А мы, голубчик, ничего не скажем Дарье Матвеевне. Ей тоже вредно волноваться...
Мажид еще некоторое время крепится, стараясь сохранить на лице строгое выражение, но потом не выдерживает и улыбается...
Диктофон у постели ученого. Близко придвинув микрофон к губам, Бахарев протягивает руну и щелкает выключателем.
