Бахарев быстро встает... и ничего не отвечает.
- Это не только ваше право, Алексей Павлович - с места говорит Градов, это ваша обязанность перед наукой!
И опять Бахарев удивляет всех. Он говорит:
- Я согласен возглавить экспедицию, но с одним условием.
- С каким условием?
- Обязанности по экспедиции и ответственность со мной должен разделить академик Забродин!
Планетная обсерватория. Невыносимо палит солнце. У двери Бахаревского дома в ожидании хозяина сидит Мажид.
По тропинке к дому шагает долговязый человек в модном черном костюме и фетровой шляпе, поля которой лежат на растопыренных ушах ее обладателя. Он подходит к Мажиду и Лешкиным голосом сообщает:
- Опять принесли целый пуд писем от добровольцев. Все хотят лететь на Венеру.
- Что я говорил?! - вскакивает, словно ужаленный Мажид. - Болтали, гадали! Первые узнали - последние пришли!
Лешку невозможно еще узнать и потому, что он загородил свои невыразительные глаза темными противосолнечными очками. И говорит теперь солидным баском, без прежней суматошности.
- Они мечтают и пишут, а мы шарик нашли, - снисходительно улыбается он. В общем... старик скоро приедет. Совещание кончилось... За меня похлопочи: мол, шарик вместе искали...
Лешка вздергивает рукав и, поглядев на большие новые часы, озабоченно крутит головой:
- Опаздываю. Это точно, опаздываю!
- Ты постой, ты куда Лешка? - удивляется Мажид.
- Понимаешь, какое дело... Мне еще надо две беседы о жизни на других планетах провести да статейку для одной газеты написать. А тут машина попутная подвернулась. Ну... адью, старик, адью! - И он шагает по тропинке от дома.
- Зачем уходишь, Лешка? - догнав его и схватив за плечо, сердито спрашивает Мажид.
- Опаздываю, понимаешь? - опять высоко вздернув рукав и показывая новые часы, отвечает Лешка. - "Пионерская правда" требует. Я им говорю: "Мы вдвоем шарик нашли", - а они ко мне пристают. Мне раже обидно за тебя. Я даже удивляюсь.
- Лететь раздумал?
- Думаешь, я болтовни всяких паникеров испугался? - обижается Лешка.
- Какой болтовни?
- Ну, слух пускают, что ракета с Венеры не вернется: горючего, мол, не хватит на обратную дорогу...
Может быть, для того Лешка и стал носить темные очки, чтобы не видно было, как порой жалки бывают его глаза. Но Мажид все понял.
- А! Иди! - толкает он Лешку. - Лекцию читать иди. В газету писать иди! Бегать иди!.. Хвастун!
И Лешка идет...
А Мажид возвращается к дому Бахарева и садится на ступеньку.
