В препоганом отношении к женщине конкурируют многие философские школы. Читая Чехова, мы можем взглянуть на женщину и глазами доктора, и глазами подростка, в 13 лет утратившего невинность в таганрогском борделе. Два взгляда — доктора и подростка — перестают противоречить друг другу, если вспомнить, что мы со школы знаем только того Чехова, которого нам оставила цензура — и не государственная контора Главлит, а более глубокая, беспощадная: родственная. Сестра его Мария Павловна редактировала письма брата после его смерти, вымарывая слова и целые фразы. В итоге письма гения известны нам по прописям Марии Павловны. Она, посвятившая брату жизнь, отдала массу сил на устранение из его имиджа всего живого, кроме пенсне.
Знала ли Мария Павловна, что жену Антону Павловичу прислали прямо из Художественного театра для формирования репертуара? Немирович-Данченко — вот уж доподлинно строитель театра — отправил Ольгу Леонардовну, свою пассию, ученицу, можно сказать, свою разведчицу, в объятия к великому писателю, чтоб не увернулся. У Чехова — устоявшаяся неприязнь к женитьбе. Он женонавистник и женолюб, опасающийся женщин. Еще интереснее. Художественному театру нужен современный репертуар? До крайности. Ольга Книппер, спецназ Немировича, стала Чеховой и вернулась к основной работе. Задача была выполнена с блеском. (Немирович-Данченко был фантастический по чувству времени — современности — деятель театра. Ставил и ставил жизненные спектакли.)
Я вспоминаю об этом исключительно для полноты картины. В случае с Ефремовым та же песня: все знают всё. Но не то.
…Вернемся в детство. В литературе и телепрограммах о Ефремове справедливо прижился образ друга — Николая Ивановича Якушина, профессора филологии. Я имела честь беседовать с ним и почерпнула милейшие истории: а) о красивой девочке, которую мальчик Олег вел за руку через арбатский дворик, б) о деньгах, которые легко были одолжены другу, когда ему понадобились, а деньги были госпремией, а когда друг вернул деньги — веселый возглас «Ты опять вовремя!». Хороших историй полно, и все о добром сердце — уж точно щедром. А прелестная девочка, которую мальчик Олег вел за руку, была, говорят, Таня, но не просто Таня, а будущая жена Юрия Никулина. Нравились пионеру Ефремову красивые девочки. И это правильно, как говорил его будущий друг Михаил Сергеевич Горбачев, в 1930-х еще, естественно, не знакомый Олегу Николаевичу.
Мне хотелось спросить у обоих комсомольцев, Якушина и Ефремова: кто из вас первым удумал роскошествовать в Сандунах? Ну мылись-парились-плавали. А потом заказывали педикюр, пиво и на такси возвращались домой. Шиковали? Манифестация классовой
