Чихия замялся и долго смотрел на мерно качавшуюся зыбку.
- Арсана сказал: если вступлю в колхоз, у меня немедленно отнимут волов.
- Значит, новая жизнь дала тебе волов, и она же отнимет их у тебя? Что-то не то мелет черный язык Арсаны! Стоило ли тебе верить другу Мыкыча!
Чихия только вздохнул, не спуская глаз с люльки.
- Верю в тебя, Темыр, и в Миху верю, как в самого себя, но слухи…
- Должно быть, по слухам тебе и волов дали? Ах друг, друг! Не только волов - машины, тракторы, свои автомобили даст тебе и твоим детям новая жизнь.
- Арсана сбивает с толку, все какое-то новое… не пойму. Прости, своей нерешительностью я заставил тебя прийти ко мне, а у тебя много дел. - Голос Чихия потеплел. - Нет, я больше не стану колебаться, пусть жизнь моих детей и мои надежды перейдут в колхоз.
- Очень хорошо, - громко и сердечно подхватил Темыр. - Ты не думай, что и моя жизнь гладка! Меня тоже мучило многое, жгла забота, может быть, посердитее твоей. Пусть же о нас, Чихия, пойдет по всем деревням слух как о новых людях и пусть те слухи будут навеки правильны!
Они помолчали, а затем поговорили о разных небольших делах. Оба были взволнованы и растроганы. Темыр собрался идти, пожал руку хозяину и хозяйке и вышел из хатенки, где снова мерно, как звук маятника, заскрипела люлька младенца.
Вечером он заглянул в дом Дзыкура. Хотел было повернуться и уйти, когда в этом маленьком тесном домишке увидел Ахмата. Но Ахмат - односельчанин, и его ведь можно было встретить в каждом доме…
Что ж, Темыр будет героем! Он, почти торжествуя, почувствовал, что Ахмат глядит на него недоверчиво, - правда, может, это и не недоверие, а страх, привычный страх…
При встрече с Темыром Ахмата обычно охватывала внутренняя тревога. Он всегда старался заглушить ее внешней приветливостью. Но ему не легко удавалось, очутившись лицом к лицу с Темыром, подавить страх и спрятать свою совесть. И вот теперь, как молния, пронеслась в голосе Ахмата страшная мысль: «А вдруг Темыр уже знает, что я - убийца Мыты? Он может прикончить меня хоть сейчас. Чего ему ждать, ведь я же враг ему! Но… - думал Ахмат, - я мстил Мыте за погибшую сестру, над честью которой надругался Мыта. Я смыл свой позор… Если надо, я отвечу за это своей кровью. Но Темыр никогда не узнает правду, которая навсегда зарыта в земле, он даже и не подозревает».
Ахмат взял себя в руки, сделался, как обычно, добрым, мягким…
Темыр подошел к старику и сжал его холодные пальцы. Темыр думал о том, что орудия, обрабатывающие землю, утварь и дома, пища в домах и мысли людей - все изменится.
