Уж в эту-то лавку непременно придут все односельчане, и кто-нибудь проговорится о ружье под номером 179013. В поисках страшной правды можно переступить через порог кооператива.
Действительно, крестьяне охотно шли в кооперативную лавку за покупками, а еще более - для начала - шли приглядеться к товарам.
Темыр до позднего вечера не запирал дверей - пусть ходят люди, где-то меж ними затеряна правда о страшной кончине Мыты.
Как-то раз после полудня в кооператив вошли Зина и Селма. Темыр переставлял на полках мелкие предметы и стоял спиной к двери; обернулся - сердце замерло; и побелел он, и покраснел, и не знал, что сказать, увидев их.
- Как поживаешь, нан Темыр? - спросила Селма, как только Темыр повернулся к ним.
Она подошла к прилавку, а Темыр не спускал с нее глаз.
- Так себе… Неважно… - едва слышно пробормотал он.
Зина остановилась у двери, прислонясь к косяку. Мать обернулась к ней.
- Подойди же, нан Зина. Может быть, тебе здесь что-нибудь понравится. Выбирай.
Темыр не подымал головы и все еще расставлял и укладывал товары на нижней полке.
Селма спросила:
- Сколько стоит мыло, нан Темыр?
- Шестьдесят копеек.
- Покажи-ка нам, я погляжу, - старуха протянула руку.
Темыр послушно выложил перед нею несколько кусков, и ему стало страшно глядеть на старушечью руку, взявшую зеленоватый кусок туалетного мыла, а она обернулась к дочери и укоризненно заметила:
- Что с тобой, нан Зина? Подойди же и выбери.
- Ничего не хочу! - отрывисто сказала Зина и потупилась.
Она почувствовала дурное настроение Темыра, что-то было пугающее в нем. Это было так заметно, что Зина сначала не могла даже посмотреть на него, хотя они так давно не виделись. Все же она осмелилась один раз взглянуть исподлобья и увидела, что лицо его потемнело.
Что с ним? Она стояла в раздумье, не понимая, как быть, и решила, что угнетенность Темыра связана с тем, что он однажды сказал о мести. Девушка подумала, что, наверное, он уже узнал, кого должен убить.
А Селма сыпала ругательствами по адресу Мыкыча.
- Чтоб он добра не видел, - говорила она, нюхая с наслаждением кусок туалетного мыла. - Он с нас, оказывается, шкуру драл! Когда лавка принадлежала ему, нан, мы покупали здесь мыло по три рубля. Хорошая, значит, штука кооператив. Золотые вы, наши дети. Дай вам бог всем хорошую жизнь, чтобы нам, старикам, с вами прожить подольше… Вот золотые головы - открыли советскую лавку!
Она отвернулась, подняла верхнюю юбку, достала из-под нее болтавшийся у пояса маленький засаленный сверточек и с трудом развязала его.
