- Я так давно люблю тебя, и этот последыш Пахуалы только помеха нам.
Мыкыч вытащил из кармана легкий шелковый платок, белоснежный, как свежий творог, и с гордостью показал его Зине, а затем очень медленно, пытаясь возбудить любопытство девушки, развернул его складки - в них лежало золотое колечко.
- Хочу подарить тебе это… Платок и кольцо!
Он протянул подарок Зине, но она, не прикасаясь к вещам, сердито ответила:
- Пусть при тебе останется.
Порыв ветра смахнул платок вместе с кольцом с ладони Мыкыча.
Мыкыч только зубами заскрипел, глядя вслед уходящей Зине, а она, рассерженная, быстро шагала, торопясь уйти от парня. Он хотел было догнать ее, но ему пришлось искать упавшее колечко; найдя кольцо, Мыкыч схватил его с жадностью, словно курица кукурузное зерно, и погнался за девушкой, но Зина успела выйти на шоссе, где медленно ехали всадники, и пошла впереди них.
Мыкыч почернел, как чугунный котел, насупившись, он притаился за густыми зарослями папоротника у самой дороги и сердито думал: «Иди куда хочешь. Я вас обоих прикончу - тебя и Темыра!»
VI
Когда Ахмат вернулся со схода, уже смеркалось. Сварившаяся мамалыга пыхтела в котле. Очажную цепь освещало пламя, по скромной кухне Ахмата распространялся сладковатый запах. Старик сел у очага и спросил дочь о буйволице и телятах.
- Развела по местам, папа, - ответила Зина; ее пальцы проворно заплетали тяжелые косы.
Ахмат сунул поглубже в огонь полуобгоревшие поленья и принялся рассказывать обо всем, что слышал на собрании в сельсовете.
- Хорошим юношей стал Темыр, - заметил он. - Совсем не похож на своего отца: тот ведь был так жалок! Пошли бог Темыру долгую, добрую жизнь. А уж как хорош парень, весь с ног до головы чистое золото!
Зина не доплела косы, отошла к столику в углу и с головой ушла в работу.
Отец продолжал:
- Да, вот еще что… большая новость! В помощь государству мы, говорят, должны внести деньги. Некоторые не хотели идти на это, в особенности противились люди Мыкыча. Ну, а Темыр, ты знаешь, он так редко бывает на людях… он встал и горячо сказал в защиту: ведь эти деньги нужны нашей советской стране. И он первый внес десять рублей.
Зина спросила из своего угла:
- А ты что-нибудь дал, папа?
- А как же, дал! Дал столько, сколько имел, - конечно, совсем мало.
Селма, до сих пор напряженно молчавшая, с неожиданной живостью обернулась к мужу и торопливо спросила:
- Сколько ты дал?
- Да у меня только и было, что пять рублей, все и отдал.
