— Ты со мной здесь пикироваться будешь, говнюк? — прошипел он страшным голосом. — Каким образом к убийце, попала твоя кредитка, если это не ты сам?
— Какая кредитка? — Марченко вытаращил глаза и вдруг что-то резко изменилось в его взгляде. Он понял.
Сергей увидел это сразу, как и то, что понял он это только сейчас. Странно, что ребята ему не объяснили? Впрочем он же сам просил особо не допрашивать.
— Вставай, — Сергей помог ему подняться.
Далось это не легко. Точно килограмм сто, если не больше. Хорошо ещё сам помогает.
Усадив его на стул, Воронцов обошёл стол, но садиться не стал.
— Ну?
— Так вы про кредитку? — Марченко сплюнул кровь. — Ваши костоломы орали что-то про карту, но толком ничего не объяснили. Вы же сразу по почкам, других методов не знаете. Абы галочку поставить, что работаете. А карту я потерял.
«Всё-таки придуривается, — решил Сергей. — Может сразу и не понял, но видимо и не сейчас. Играет. Ребята не идиоты, дали понять, наверняка. Что-то с этой картой есть. Вот только, что?»
И вдруг его осенило: «Напуган он чем-то, что ли?»
Он пристально взглянул парню в глаза.
— Так будешь говорить?
— А что говорить? Сказал же — потерял. Бывает, — он неожиданно отвёл глаза.
Воронцов резко наклонился через стол, обхватив одной рукой за затылок, второй схватил его за лицо.
— Слушай меня внимательно, урод, — зарычал он. — Слушай, повторять не стану. Убита девушка. Убита зверски, страшно, молодая, ни в чём не повинная девушка. Ей было двадцать лет. А её убийца, расплатился твоей кредитной картой. Мне насрать на твоё алиби, я и так знаю что это не ты, но ведь я мент и ты сам знаешь, мне по барабану кого посадить, лишь бы галочку поставить. Поэтому, если ты мне чётко и внятно не объяснишь, как у этого выродка образовалась твоя карта, я тебе обещаю двадцатник с полным пансионом, в городе-курорте Магадан. Ты меня понял?
Марченко дёрнул головой, но вырваться из железной хватки Сергея, не смог.
— Понял, — прохрипел он. — Говорю, потерял. Откуда я знаю, какой урод её нашёл? Я то при чём?
— То есть, ты не понял? — Сергей выпустил лицо, не торопясь обошёл стол и откинув парню голову, сильно надавил рукояткой пистолета, чуть ниже уха.
Марченко скривился от боли и заскрипел зубами.
— Терпеливый? — ласково прошептал Воронцов, наклоняясь над ним. — Ну ничего, скоро из тебя потечёт говно от боли и тогда ты мне всё расскажешь. Даже то, чего не было. Веришь? Ты нашего опера вырубил и я под эту лавочку, оформлю задним числом твоё задержание с такими телесными повреждениями, что ты на всю жизнь останешься инвалидом. Идёт?
