Мужчина подскочил к немцу, взял коня за поводья и, подобострастно кланяясь, стал что-то бормотать то ли на немецком, то ли на идиш – папа языки не знал, но, судя по ситуации, дело обстояло именно так.
Немец внимательно слушал встречающего, кивал и величаво улыбался. Потом директор сельпо прикоснулся к галифе немца и радостно воздел руки, как бы приветствуя освободителей. И затем, не отходя от стремян, стал ожидать, как немец прореагирует на восторженную встречу.
И тут немец, не меняя позы, без лишних телодвижений, совершенно без эмоций, как бы отгоняя надоедливую муху, брезгливо, но сильно пихнул мужчину ногой в грудь. Тот упал навзничь, опрокинулся в осеннюю грязь и лежал, всем своим видом показывая недоумение.
А немец громко, с презрением произнес одно слово: – Юде!!, потом стер платком то ли пыль, то ли грязь с оскверненного от прикосновения об еврея сапога, бросил платок на землю и поехал дальше, не обращая внимания на валяющегося человека.
Торговца жалко папе не было – человек тот был неприятный, мальчишек не любил, подворовывал, с простым людом не дружил, обитая где-то там, «по начальству». Но при виде того, что произошло, папе стало очень не по себе. Не из-за торговца, а потому, что стало ясно, что шутки кончились.
Первые дни запомнились только важнейшими событиями.
В первый же день германской власти на домах появились напечатанные на русском языке объявления: «Всем евреям завтра собраться на такой-то площади для отправки в Иерусалим. С собой брать еду на пару дней, осенние вещи, лекарства на несколько суток, документы, ценные вещи».
Одновременно народу было разъяснено, что евреев, по согласованию с какой-то организацией (возможно, Красный Крест, а возможно, нечто мифическое) отправляют на жительство в Палестину, где у них будет свое государство.
Почему люди поверили этим бредням? Трудно объяснить. Может быть, кто-то и не поверил. Может быть, кто-то пытался найти какой-то выход. Может быть, люди просто не могли поверить, что немцы людей могут убивать только за национальность. Не знаю. И папа не знает. А тут мы говорим о фактах, а не о размышлениях.
Люди собрались на указанной площади. Было их человек 150-200 – вся еврейская община городка, за исключением тех, кто ушел в Красную Армию или успел убежать до прихода немцев – но последних было немного – почти все беженцы, которые пытались уйти, вернулись, так как противник продвигался быстрее, чем шли беженцы. А никто не предупреждал, что если украинцам и русским еще можно попытаться пережить оккупацию, то евреям надо уходить во что бы то ни стало.
