В один прекрасный день, после работы, та обратила взор на хозяев дома и усадила в зубоврачебное кресло сначала бабушку, потом деда, потом папину сестренку… Когда же очередь дошла до папы, тот, не желая подвергаться пытке бормашиной, выскочил из дома, пулей рванулся куда-то на окраины и просидел в каких-то заброшенных сараях, скрываясь, до темной ночи. Была мысль вообще домой не возвращаться, но, в конце концов, голод и ночной холод пересилили. Папа тихонько перелез через забор, открыл дверь, вошел на цыпочках в прихожую, надеясь, что все вокруг уже спят, и тут был намертво схвачен тем самым офицером, который ухаживал за дантисткой.
Офицер, держа папу за шиворот, дотащил его до кабинета (а папа в это время изо всех сил вырывался из рук ненавистного оккупанта) и усадил в кресло. Одновременно немец истошно звал врачиху и деда с бабкой. Все прибежали, врачиха схватила инструменты, а дед и бабка, вместо того, чтобы помочь внуку-пионеру отбиться от врагов, усердно помогали тем держать юного героя в кресле. Одним словом, спастись так и не удалось, и врачиха одержала полную победу, проверив все зубы, просверлив пару дырок и поставив пару пломб на больные зубы.
Зубы болеть перестали (а ведь шла война, никакого медицинского обслуживания не было, конечно, и лечились, в лучшем случае, «заговорами» и настойками трав и грибов). И повеселевший папа с немцами подружился.
Врач продолжала лечить зубы солдатам, а иногда принимала и местных жителей. Отношения установились крепкие и очень хорошие. Но однажды, уже поздней весной, пришел приказ на переезд. Немка собралась, сложила вещи и инструменты. Солдаты вынесли кресло и погрузили его в грузовик. Бабка в квартиранткой расцеловалась, дед её обнял и погладил по голове, как собственную внучку, и та уехала куда-то ближе к фронту. Осиротевший офицер ещё какое-то время заходил в гости, сидел в гостиной, иногда выпивал с дедом по рюмочке то ли дедового самогона, то ли принесенного шнапса, а потом и сам уехал вместе со своими солдатами. Тоже, видимо, на фронт. Больше никогда в жизни папа об этих людях даже не слышал. А было это уже в предверии Курской битвы – самого большого сражения сорок третьего года, одной из самых больших и тяжелых битв не только Второй мировой, но всех войн в истории человечества.
