Поставив уже далеко не полный стакан на прежнее место, я с большим страхом стал ждать, что вот сейчас последует божья кара, что вот-вот со мною что-то должно случиться…
Но со мной ничего не случилось. И я решил, что бог или не заметил, как я отпивал молоко, или простил меня: ведь отпил я совсем-совсем немного. И боялся я уже не бога, а матери: она придет и сразу увидит, что молока в стакане стало меньше.
Мать действительно заметила и все поняла. Но ни одним словом, ни одним взглядом она не упрекнула меня. Как будто ничего не случилось. И хотя мне было всего десять лет, я понял, а вернее, почувствовал, с каким пониманием и тактом, с какой добротою отнеслась она к моему проступку, хотя самой ей, несомненно, было досадно, что я нарушил божий закон: ведь она искренне верила, что пить молоко постом — большой грех. Но она увидела, что мне и так не по себе. И ничего не сказала, не попрекнула меня…
Между прочим, после этого случая я никогда не брал ничего без ведома матери, никогда не говорил ей неправды.
17
Второй случай относится к более позднему времени: мне было тогда лет двенадцать, и я уже учился в школе.
О моей матери говорили, что она знает много песен и хорошо может петь их. Однако я как-то еще ни разу не слышал ее пения. Много раз я просил, чтобы она сыграла какую-нибудь песню (о песнях у нас говорили именно так: сыграй, а не спой), но ответ всегда был один и тот же:
— Эх, сынок, не до песен мне теперь… Да и забыла я песни-то, какие знала…
Но однажды я совершенно неожиданно все же услышал пение своей матери. Наверное, поэтому и тот день, когда это произошло, надолго запечатлелся в моей памяти.
Престольным праздником в нашей деревне, а также в соседних деревнях был день рождества богородицы, приходившийся на 8 сентября по старому стилю. Впрочем, редко кто знал, что праздник этот имеет какое-то отношение к богородице: с давних времен он был известен и старым и малым под названием «спожка». Что значит это название, никто тогда тоже не задумывался, но, по-видимому, возникновение слова «спожка» связано с окончанием уборки урожая, с жатвой, и произошло оно от «спожать», «спожинать», «спожинки» и т. п.
Уборка урожая, жатва, как правило, у нас всегда заканчивалась до праздника спожки. Неубранной оставалась разве только картошка, да и то не каждый год.
В день спожки у нас неизменно открывалась ярмарка — событие, особенно для деревенских мальчишек, да и не только для мальчишек, многозначительное, веселое, радостное. Ярмарка располагалась прямо в поле, которым наша деревня Глотовка была отделена от Оселья. На нее сходилось и съезжалось великое множество людей чуть ли не со всей Осельской волости.
