– У него спроси, – ответил Дэвид.
– Он хочет меня убить, – выпалил Джо. – Он приставил нож мне к горлу.
– Отдай мне нож, – велела я сыну. – Это хороший нож для мяса. Из набора. – Я импровизировала, но, к моему удивлению, он просто отдал мне нож. – Спасибо, – сказала я. – Теперь мы можем сесть?
Мы сели в гостиной под картинками из справочника Одюбона; птицы смотрели на нас пустыми глазами, и Дэвид произнес:
– Я всегда знал, что он чудовище, монстр, который не умеет держать член в штанах. Он превратил тебя в свою служанку.
– Я не намерен сидеть здесь и выслушивать этот бред, – взорвался Джо. – Потому что это бред, ясно? Бред сумасшедшего. – Я промолчала. – Ты что, Джоан, даже не вмешаешься?
– Хорошо. Это бред, – сказала я, и Дэвид, прищурившись, уставился на меня. Он хотел, чтобы я сказала правду, верил, что я скажу правду; я легонько кивнула ему, и он, кажется, немного расслабился. – Полный бред. Я твоему отцу не служанка. Я его жена. Мы партнеры. Как и в любой другой паре. – Это была полная чушь; мне самой было стыдно это говорить. Но что еще я могла сделать? Рассказать все как есть? Пусть узнает, что его подозрения оправданы? Я не могла; я должна была быть его матерью. Он уже вырос, но все еще оставался хрупким и незрелым. Его нужно было защищать от его собственных страхов. Кто-то должен был сказать, что бояться нечего.
– Так ты не пишешь за него его книги? – спросил Дэвид.
– Нет, – ответила я. – Нет, конечно.
– Я тебе не верю, – сказал Дэвид, но, кажется, засомневался. Он все смотрел на меня, точно хотел, чтобы я подсказала ему, как себя вести.
– Я не могу заставить тебя себе поверить, – мягко ответила я. – Ты сам должен решить, во что верить. – Он, кажется, готов был разрыдаться. А я взяла его голову в свои руки, и эта голова, полная стилизованных картинок из комиксов, голова, где все было разделено на кадры, а слова вырывались из уст персонажей в виде маленьких облачков с надписями, прижалась ко мне, к моему плечу и краю моей груди, этой покатой выпуклости, с помощью которой женщины успокаивают мужчин и детей. – Все у меня в порядке, Дэвид. Правда, – сказала я. – Никто меня не притесняет.
Дэвид не понимал, что в первые годы у нас с Джо все было не просто в порядке; нам было весело. Я радовалась хорошим отзывам. У меня обнаружился тайный талант, и секретность удваивала удовольствие. Джо был ко мне добр, он действительно любил меня, а поскольку в самом начале написания каждого романа мы общались очень тесно, ему могло и вправду казаться, что он – автор, причем единственный. Он, наверное, нашел способ убедить себя в этом, потому что если бы он этого не сделал, его жизнь стала бы невыносимой. Позже были ночи, когда он бродил по дому, курил и сокрушался: «Как же мне совестно, что мы все это затеяли». Но он никогда не называл «это» по имени, всегда говорил косвенно, как будто в нашем доме стояли жучки, и в итоге мне приходилось его успокаивать, а потом я сама забывала, что это меня надо утешать, не его.
