В пять утра я услышала, как Джо вставляет карточку в дверь; в ответ дверь тихонько щелкнула, впуская его внутрь. Он ввалился в номер; смокинг его расстегнулся, кушак болтался на руке, как полотенце на локте у официанта. Он выглядел пьяным и счастливым, медаль висела на шее. Войдя в спальню, он сначала снял медаль, затем рубашку и майку.
– Ты не спишь, Джоан? – спросил он.
– Нет, – ответила я и села, опершись об изголовье.
– Я напился, – сказал он, хотя это и так было ясно. – И обожрался, как свинья. У этих финнов еда никогда не кончается. Как же они мне нравятся; их так недооценивают! А «Калевала»! Что за мощное произведение! Один из членов парламента, знаешь, тот, с остроконечной рыжей бородой, декламировал «Калевалу», и все вдруг расплакались, как дети, включая меня. В моей следующей книге будет финн. Так и знай.
– Джо, прекрати, – сказала я. – Ты несешь пургу. Я сейчас не могу это слушать.
– Прости, – ответил он, – сложно от всего этого отключиться так сразу. – Он покачал головой. – Пойду погреюсь в сауне.
Он разделся догола и вышел в коридор, ведущий в сауну. Открылась дверь; он зашел. Я пошла за ним в крошечную комнатку, заглянула в темное квадратное стеклянное окошко и увидела, что он лежит на деревянной скамье, накрывшись полотенцем, и уже почти спит. Я открыла дверь и шагнула в жаркую сауну в ночной рубашке; та тут же прилипла к телу.
– Джо.
Он открыл один глаз, взглянул на меня и спросил:
– Что, Джоан? В чем дело?
Я сделала вдох, выдох и произнесла:
– Мне надо тебе кое-что сказать. И более подходящего времени не будет.
– Так говори, – он сел.
– Ладно. Когда вернемся в Нью-Йорк, я хочу разойтись. Я все продумала.
– Ах, понятно, – ответил он. – Подождала, пока я размякну на жаре, чтобы сообщить мне эту новость. Ждала, пока я ничего не смогу уже сделать, пока не зажарюсь. – Он подлил воды на угли, и та зашипела.
– Послушай, попробуй представить себя на моем месте. Я хочу еще один шанс в жизни, – сказала я. – Мне шестьдесят четыре года. Почти преклонный возраст. Я куда угодно могу поехать за полцены, и хочу сделать это одна. Прошу, не притворяйся, что злишься или твое сердце разбито – я знаю, ты на это не способен. Хоть раз попробуй проявить участие и просто выслушать меня.
– Так вот значит, как ты решила меня поздравить, – фыркнул он. – Знаешь что? Иди к черту.
– Тебя поздравить? С какой стати мне тебя поздравлять? – спросила я. – Тебя что, мало поздравили?
Он замолчал.
