— Однако он не рассказал вам в каком тоне и какими словами он это сказал, — ответила Ингеборга. — Завершив свои поучения предложением-угрозой, не ссориться с ним.
— Ну что ж, по-моему не такое уж плохое предложение, — примирительно, но по-прежнему сухо сказал капеллан. — Я не понимаю мадам, почему предложение жить в мире вы воспринимаете как угрозу? — он помолчал и продолжил уже другим тоном. — Я знаю, что вы ненавидите всех нас. Но не могу понять с чего вы взяли, что мы ненавидим вас?
— Ну что вы святой отец, — издевательски рассмеялась Ингеборга, — Я люблю вас всех. Точно так же, как вы любите меня.
Отец Огюст не успел ответить, раздался стук в дверь и вошли две служанки. Гретхен несла кувшин с вином, а вторая девушка — Дота, поднос с подогретым хлебом, куском ветчины и миской лукового супа. Поставив всё перед хозяйкой, девушки молча удалились.
— Не желаете разделить со мной трапезу, святой отец? — вежливо спросила Ингеборга пододвигая своё кресло к столу. — Не могу похвастаться разносолами, но чем богаты.
Капеллан каким-то печальным взглядом смотрел на её еду.
— Это ваш ужин? — спросил он после минутного молчания.
— Что, не королевский? — улыбнулась Ингеборга. — Ну вообще-то я могу позволить себе ещё кое-что, но сегодня я слишком устала и хочу лечь спать. Хотя вы отлично знаете размер моего содержания и вероятно понимаете, что жировать мне не на что.
— Вы слишком хорошо кормите своих служанок, — заметил священник. — И очень экономите на себе.
— Они мои подруги по заточению, — ответила королева. — И мне хотелось бы, чтобы хоть кто-то любил меня.
— Что ж, это ваше дело, мадам, — капеллан не стал уверять её во всеобщей любви.
— Так вы не хотите есть? — снова спросила Ингеборга.
— Благодарю вас, — вежливо ответил он. — Я уже ужинал.
— Тогда может быть вина? — она подвинула в его сторону кувшин и кубок. — Уверяю вас, оно не отравлено.
Он тяжело вздохнул и горестно посмотрел на неё.
— Вы не женщина мадам, вы валькирия. Почему вы всё время стремитесь воевать? — слово «валькирия» он произнёс с каким-то отвращением.
— Я женщина, святой отец, — глядя ему в глаза сказала она. — Просто кто-то этого так и не заметил и всеми силами старается сделать из меня валькирию.
Капеллан молчал.
— Кстати я хотела спросить, — вспомнила Ингеборга. — Какие слухи ходят по деревням, как вы сказали?
Отец Огюст поёрзал на стуле, но продолжал молчать.
— Ну же!? — поторопила его она.
— Крестьяне суеверны, — наконец выдавил он. — И говорят много всякой ерунды. Зачем вам знать, что выдумывают невежественные люди?
