Он ходил и отдыхал, радовался тому, что вот еще один день он прожил на воздухе, пусть без работы и мыслей, но и без болезней и гудения в голове… И как только ему удавалось стать на это понимание жизни — так сразу все становилось просто и все неприятности уходили от него…
13/V
Пробуждение было удивительным и замечательным. Просыпался, как в далеком детстве, ленивый и радостный, после глубокого сна ночью, с приятными снами, хорошим отдыхом, когда все тело тянется еще во сне и чувствуешь, что ласковая и заботливая рука скоро подымет тебя — от этого еще плотнее завернуться в одеяло и полежать последние пять минут со словами: “А теперь помечтаем…” Но солнце уже не дает спать, окно — настежь, и надо вставать навстречу дню и его радостям.
Потом вдруг вспомнил — да, но ведь это еще не конец, еще будут заседать и решать что-то и писать оскорбительные слова, изощряясь и натягивая ложь на ложь, чтобы доказать, что не имею права больше писать пьес. Но как ни старался я вызвать в себе чувство тяжести, уныния, заботы простой о том, как обо мне решат и что напишут в последний страшный раз в “Правде” (“неисправимый групповщик исключен… выступавшие в своих речах справедливо подчеркивали… неискренние увертки Афиногенова только лишний раз показали… как ни старался он изобразить себя невинной жертвой… с яркой речью выступил товарищ Юдин…”>— нет, не получалось ни боли, ни обиды, должно быть, все уже перегорело во мне и осталась лишь простая физическая радость существования вне литературы и людей, ее делающих, с другими людьми, по другим дорогам — хорошим, простым, настоящим…
От этого встал в необычайном настроении, какого уже давно-давно не было. Как после кризиса в болезни — вдруг ослабевшее тело чувствует, что перелом уже наступил, что ты выздоровеешь, чтобы там ни говорили врачи и какие бы горькие пилюли ни приходилось еще глотать… До той поры, когда встанешь с постели, —еще далеко, но ты уже здоров внутренне, ты ощущаешь победу жизни над смертью и потому просто не способен думать о плохом и мрачном, просто надо улыбаться и отдаваться самым простым переживаниям счастья — оттого что не болит ничего и ты здоров и молод, оттого что справедливость все равно на твоей стороне, и пусть тебя оскорбляют какими угодно словами — ты же невиновен, и эта невиновность дает тебе силу и свежесть, оттого что ты можешь сейчас встать и поехать за город и лечь на молодую зеленую траву и всеми своими нервами ощутить, как хороша жизнь, самая простая и незаметная, как жук в траве, который живет без проработок, заботой о том дне, который ему отпущен для прожития…
