— Я его почти не знал. Когда он сына забирал, да, говорили там, привет-привет. И всё. Только по рассказам Юли… Я же познакомился с ней, когда в налоговую отчеты сдавал. Ну, и потом помогал советами. А когда сказала, что ушла от Антона, помог устроиться к нам…
Робкий очкарик Аникин в школе имел освобождение от физкультуры, в армии не служил. Шестьдесят с небольшим килограммов, тоненькие ручонки, близорукость — Раритет вычеркнул Ефима Николаевича из подозреваемых. Такой хлюпик на убийство неспособен физически.
Осталось узнать его мнение насчёт Юлиного брата:
— Шурин ваш, Пётр, он как с Дойчевым, ладил?
— Не уверен. Мы на дне рождения Юли с ним немного перебрали, и я сказал, что был бы как он — врезал бы Антону, чтоб лапы не распускал… А Петька не знал, что тот Юлю бил… Как кулаком по столу даст! Так и сказал — морду начищу и порву гада… Еле уняли… Он же самбист — что ему стоило Антона изувечить, а потом отвечал бы… Мы еще выпили, а Петя меня упрекнул, что я за столько времени, и не отомстил…
Иван Терентьевич насторожился:
— То есть? Ефим Николаевич, из вас мститель — никудышний. Связываться с Дойчевым — вы самоубийца, что ли?
— Я так ему и сказал. А он меня трусом обозвал и дураком… Типа, нанять кого с битой бейсбольной — силы не надо, хватит и денег…
«Ах, вот как?» — карандаш Раритета вернул Аникина в список подозреваемых. Судя по отзыву директора — дело Ефим Николаевич знал, голову имел толковую, в супруге души не чаял. Зарабатывал очень прилично, вполне мог оплатить киллера. Проверить, как заказчика — отследить движение денег и найти подозрительные контакты в уголовном мире.
— Или поручил шурину?
Положа руку на сердце, следователь мог признать — Пётр идеально подходил на роль убийцы. Для матроса шкотовый узел — обычное дело. Ростом парень удался под два метра, а спортивное прошлое — самбист? Но главное, Петр имел судимость.
Полтора года условно, за драку.
(6-й день)
Ушлая бабка, торговавшая вразнос на рынке, оказалась удачной находкой. Из нее вытрясли даты и виды товаров, которые поступали от Дойчева, Могильных и Серого. Масло, пиво, сигареты и немецкое баночное пиво — несколько раз. Несомненная удача!
Отличился Орлов. Когда Иван Терентьевич вошел в кабинет, Евдокия Назаровна всхлипывала, а Олег Николаевич листал замызганную записную книжку:
— Вот, Иван Терентьевич, какую тетрадочку Евдоха с собой носит! Полный список: что, у кого, когда, и на какую сумму. Налоговая-то как обрадуется!
