Жара.
- Эй, засранец, вылазь! Спектакль окончен, но Дир не накрылся! - Люка кричал где-то рядом.
Неловко отряхиваясь, избегая смотреть по сторонам, Баль пошел на этот злой, жесткий голос.
Люка стоял на коленях за огромным валуном и с чем-то там возился. Али, положив руки на автомат, спокойно курил, смотрел на горы.
- Ты что, ранен? - спросил, когда Баль приблизился.
Баль смущенно провел ладонью по лицу - липкая краснота. Комбинезон тоже весь заляпан томатом.
- Испачкался... консервы, - ответил невнятно.
- Понятно, - Али отвернулся и снова уставился на горы. Люка крякнул.
- Ну, да, конечно! Пока мы, как мыши, ползали под свистульками, наш друг наворачивал консерву... Как же! На гуся, да не евши! Иди сюда, салага, смотри, что за добыча! Кровищи-то, кровищи!
Баль послушно обошел валун.
Стыдно и гадко.
Первое, что бросилось в глаза, - огромное безобразное синее пятно на земле. Гусь лежал на спине, запрокинув голову и разбросав жилистые, обнаженные по локоть руки. Пятнистый серый жилет весь в карманах, такие же брюки... У гуся были прострелены обе ноги выше колен. Люка натягивал жгуты и бинтовал раны. Из под рваной ткани хлюпала, растекалась синева. Люка работал умело и ровно, хотя был крайне возбужден, даже весел.
- Голубая кровь... Настоящий ариец, а, Али?!
Баль перехватил холодный, презрительный взгляд Али. Блондин, рыжеватая щетина на подбородке... Почему Али?! Наверняка немец. К чему эти глупые клички? Охотничьи забавы?
- Кстати, Али, - сказал Люка чересчур деловито, поняв, видимо, неуместность предыдущего укола, - почему медлим? Чай, не каждый день живого гуся добыть сподобится! Что там рация? Вызывай почетный эскорт!
Али выбросил окурок.
- Нет рации...
- Как... нет? - Люка оторвался от жгутов и отчаянно побледнел.
Али отстегнул от грудного ремня, помятую ребристую коробку, протянул ее Балю:
- Здесь две пули. Они твои. Дарю на память...
Баль закусил губу и бережно принял разбитую рацию.
"Они твои"... Ужасно неловко. И ничего изменить нельзя...
Гусь пошевелился и с трудом поднял голову.
Баль вздрогнул: столь безобразным показалось ему белое плоское лицо почти без носа, голые веки, безгубая щель рта. Волосы на голове короткие, слипшиеся, красные... Рядом валялся похожий на лопнувший мяч защитный шлем.
Люка резко затянул жгут. Гусь коротко вскрикнул и дернул ногами, под которыми противно захлюпало.
"А ведь это кровь, - подумал Баль, - настоящая кровь. И ему так же больно, как и нам..."
