Она кивнула и тут же прошмыгнула к маленькому мутному окну, возле которого на стене висели ключи. Взяв один из них, Лилетта протянула его Марко.
– Это самая лучшая комната. Прямо возле лестницы, но окно будет выходить на большую улицу, так что никаких запахов ни с кухни, ни с конюшни.
– Самая лучшая? Ты хочешь с нас взять подороже? – притворно нахмурился Марко.
– Ну что вы, господа! Все комнаты у нас стоят одинаково, но если сейчас как раз освободилась лучшая, а вы такие славные, – маленькие глазки девушки сверкнули из-под белесых ресниц, – то почему бы мне не поселить вас в самой хорошей и удобной?
Марко взял ключ. Руф отправился на конюшню – убедиться, что лошадей хорошо устроили, обтерли и напоили. Дожидаясь приятеля, Марко уселся за стол внизу и попросил накрыть им завтрак. Лилетта принесла хлеб и ветчину, потом поставила перед ним сковородку, в которой шипела яичница. Опуская раскаленную сковородку на стол, она чуть задержалась прямо напротив Марко и снова улыбнулась. Марко улыбнулся в ответ. Перед его глазами была сковородка, а выше – аккуратная девичья грудь, едва стянутая корсетом. Лилетта, наклонившись прямо перед ним намного ниже, чем было необходимо, вытирала со стола крошки.
Это было еще утром. Потом, едва закончив с завтраком, Марко принялся обходить кабаки и постоялые дворы по списку Руфа, но все оказалось напрасно. День прошел зря. Доехали ли уже посланники принца Карлоса до Фоссеберга? Может, и доехали. Марко погладил жемчужную булавку. Камилла, наверное, его проклянет. Хотя нет, Камилла никогда его не проклянет. Он заглянул в последний кабак списка, расспросил хозяина – и ни с чем отправился в «Кулак дуболома».
Руф поджидал его в комнате. Похоже, он тоже только что вернулся: Марко заметил, что сапоги приятеля заляпаны дорожной грязью.
– Ну что? – Руф, услышав скрип двери, поднял голову.
– Ничего.
– Ага, я так и думал. Вряд ли они стали бы останавливаться в известном месте, я ж тебе говорил. Но на всякий случай проверить стоило.
– Толку-то, – хмуро пробурчал Марко.
– А я прошелся по тем хозяевам, что сдают приезжим комнаты в своем доме, не устраивая постоялых дворов. Хотя, конечно, я далеко не всех знаю. Ну, прошелся немного, – зевнул Руф и лениво продолжил. – Вот у западных ворот одна старушка вдвоем с племянником живут в целом доме из нескольких комнат. Конечно, сдают часть, куда им на двоих столько? Так вот сегодня под вечер к ним заехали постояльцы, – Руф снова зевнул. – Двое путешественников, оба на буланых лошадях. Высокий мужчина, стройный, светловолосый, по виду немного за тридцать. И с ним – то ли девочка-подросток, то ли просто невысокая женщина. Хозяева не разглядели – она была в плаще и не снимала капюшон. И почти ничего не говорила, потому что голос ее все равно и не расслышать.
