Зверек, выбравшись из сугроба, стремглав поскакал прочь и скрылся в буреломе.
— Айда к заимке, — позвал повеселевший Афанасий. — Горяченького поедим. Пельмешки заварим.
Мы подкатили к избушке, быстро сняли лыжи.
— Дьяво-о-ол! — озадаченно протянул Афанасий. Однако…
В заимке кружился пух, валялись в неописуемом беспорядке вещи. Возле порога, вывалянный в сахарном песке, лежал кусок сала, пакет с сахаром попал в очаг. Котелок с остатками борща опрокинут. Охотничья куртка изорвана.
— Банку с маслом разбили…
— У полушубка рукав выдран…
— Круг копченой колбасы пропал…
Мы выскочили из избушки: вокруг лежала нетронутая снежная целина.
Проваливаясь по пояс в глубокий снег, обошли избушку несколько раз. И вдруг Левка крикнул:
— Следы! На лыжах шли!
— Наши, — сердито сплюнул Афанасий.
Вернулись в заимку. Афанасий молча принялся разводить огонь. Мы закурили.
— Здесь побывали бежавшие из тюрьмы преступники. Или браконьеры! — заявил Левка.
— Сказки, — буркнул Афанасий. Он разжег огонь, растопил в котелке снег, сварил суп из пачки концентратов, подсыпал в котелок сухари.
— Пообедаем.
Потом Афанасий опять внимательно осмотрел избушку.
— Знаю, кто у нас побывал. Не иначе — она.
— Она?! — подхватил Левка. — Не иначе самолично баба-яга пожаловала. И наверняка через трубу. Видите, сажа рассыпана. И даже на вашем полотенце, товарищ бригадир.
— Насчет трубы ты, парень, правду сказал. Пойдем, глянем крышу.
Мы вышли из заимки. Левка с бригадиром залезли на крышу. Левка сразу же крикнул, что обнаружил следы:
— Здоровущие, вот такие. Наверняка медведь!
— Чудак. Как же он в трубу пролез?
Иван Федорович тоже залез на крышу, осторожно заглянул за трубу.
— Странно. Следы круглые. Напоминают одновременно и медвежьи и волчьи. Лапы поменьше медвежьих, но значительно больше волчьих. А вот и клок шерсти.
— Покажите-ка, Иван Федорович. Ну, так и есть, правильно я думал. Она, росомаха.
— Никогда не видел такого зверя. Расскажите…
— Чего о ней говорить. Озорничает. За разбой что полагается? Знаете? Вот мы ее изловим.
— Поглядеть интересно.
— Наглядитесь… на шкурку. Ежели повезет, конечно. И что ее разглядывать? Попадет в капкан, приду, хлопну жаканом, тогда и разглядывай, сделай милость.
На следующий день поймать росомаху не удалось. К полудню мы возвратились из леса пустые. А после обеда желающих побродить по тайге, кроме меня и Пшеничного, не нашлось.
— Здесь тепло, светло и мухи не кусают, — лениво проговорил Бурун. — Аллах с вашей росомахой. Лучше в картишки перекинемся.
