Она двинулась по улочкам от «Клуба иллюзий» к своей захудалой квартирке в Маленькой Италии. На Мэйфилд-роуд из лавок неслось надрывное пение Фрэнка Синатры и Дина Мартина. Девушка повернула к своему кварталу. Указатель на ее улице гласил: «Рэндом-роуд» — случайная дорога. Что ж, так оно и есть. В университетские годы название ее забавляло, сейчас же только грусть и навевало. Арендная плата здесь низкая, что имело первостепенное значение во время учебы, когда она перебивалась на пятьсот долларов в месяц. Но теперь у нее имеется работа с годовой зарплатой в тридцать три тысячи, так что вполне можно подыскать более приличное местечко.
Айрис припарковала машину на улице и пошла по дорожке к трем ветхим зданиям, теснившимся одно за другим на узком участке. В каждом дрянном домишке обустроили еще более дрянные квартирки. На крыльце ее жилища восседала соседка, по обыкновению ведя наблюдение за тротуаром.
— Здрасьте, миссис Капретта, — бодро бросила на ходу Айрис. Попытка увернуться от неизбежного, естественно, провалилась. Старуха неизменно морщилась, что бы она ей ни говорила. Дужка ее толстенных очков увязла в складках разжиревшего лица еще десятилетия назад, и девушка порой задавалась вопросом, а может ли соседка вообще их снять.
— Аптекарь сегодня пытался меня надуть, — пророкотала та. — В лавку в конце улицы не суйся! Обдерут как липку!
— Спасибо! Буду настороже! — После трех лет соседства с миссис Капреттой Айрис хватало ума не спорить и не задавать вопросов.
Имен остальных соседей она не знала. В задней части дома проживала пара аспирантов, а в квартире под ней — индийская семья из четырех человек. По-английски они почти не говорили, однако при встрече с ней обязательно улыбались и даже слегка кланялись.
Айрис захватила почту и поднялась по перекошенной лестнице на второй этаж дышащего на ладан здания, которое и называла своим домом. Прямо за дверью ее встретила лужица на полу — опять течет крыша. Девушка перешагнула лужу и отметила про себя, что с утра нужно позвонить трущобовладельцу.
На пыльном автоответчике мигала лампочка.
— Айрис? Айрис, ты дома? Это мама. Позвони мне, ладно? Что-то давненько от тебя ничего не слышно, милая, я начинаю волноваться. Целую! Пока!
А ведь они разговаривали всего неделю назад. Айрис вздохнула и взяла трубку.
— Алло.
— Привет, мам.
— Милая! Как я рада тебя слышать. Как у тебя дела?
— Прекрасно. Мама, я устала. — Айрис уже нервно постукивала ногой. Своей жизнью ее мать, по сути, никогда и не жила. Долгие годы мир для нее сводился лишь к материнству и домохозяйству, и после отъезда дочери она совершенно не знала, чем себя занять.
