— Знаю. Увидите, я буду дальше осторожнее.
— Вскрытие покажет, — попытался пошутить он.
Отец ждал меня за воротами. В своем блестящем, сером костюме он выглядел импортным президентом какой-нибудь европейской страны. Высокий, статный, с вьющимися серыми волосами, он был красавчиком даже сейчас.
Я подошла к нему и молча протянула руку.
— Бааа! Ты ли это?! Марина Гринкович! А что за синие круги вокруг глаз? Это так и будет? Навсегда?
— Не будь ребенком… Это через неделю пройдет. А вот глаз новый навсегда… — тихо сказала я.
— Ну это как раз ерунда… Глаз всегда можно новый заказать, — рассмеялся отец.
— Садись, — он галантно распахнул дверцу. — А что, собственно, произошло? — спохватившись, задал он запоздалый вопрос.
Я села рядом с ним и хлопнула дверцей. Он поморщился.
— Полегче, родная. Это не дверь в деревенском сортире.
— Ты мне пожить просто у себя разреши. А что произошло, я и сама не знаю.
Мне не хотелось вдаваться в подробности, не хотелось рассказывать кратко о том, что случилось и потом, в шутливой манере, излагать попытку своего расследования, мне вообще не хотелось вспоминать грязные факты и свои нелепые действия.
— Так что с твоим глазом? — до меня донесся голос отца. Он пытался разглядеть меня во всей новой красе.
— Пап, не бери в голову. На микроскоп наткнулась. Мне просто пожить где-то надо.
— Нет, ну если ты не хочешь говорить, не говори. А надолго ты ко мне?
— Неделю, две. Не знаю, но обещаю, что если за месяц не разберусь, то уеду к матери.
Мимо проехала милицейская машина. Я на минуту задумалась, а правильно ли я поступаю, уезжая из больницы, не дождавшись, когда следователь придет и снова начнет задавать вопросы. Но все это пронеслось одномоментно, не успев посеять сожаление и надежду на легкость пути. К тому же, неизвестно кто был в машине…
— Тебя что, еще и разыскивают? — он кивнул вслед милицейской машине. — Я видел, как ты посмотрела на нее.
— Да нет, пап. Ты можешь не задавать вопросов? Просто дай денег и крышу. Я потом все объясню.
Наверное, это прозвучало грубовато, но точно соответствовало моему состоянию после дня, когда с утра я бегала со скальпелем наперевес, потом получила новые синие очки, пообщалась с трупом девушки, которую разыскивала, и побывала в руках жизнерадостных бомжей. Мне было не до светских приличий, хорошего тона и вежливых экивоков. На шее у меня щипала ссадина, которой отметил меня мой же скальпель в чужих руках, в голове шумело, перед единственным глазом время от времени тополиный пух сменялся сизым туманом.
