Дверь Настиной квартиры была все так же распахнута. Две женщины снимали капельник, вынимая иголки из вен девушки.
— Так, что тут происходит? — Потапенко уставился на распростертое на полу тело.
— Труп.
— А вы тут зачем? Труп уже был, когда вы приехали?
— Нет, было редкое поверхностное дыхание, цианоз кожных покровов, в общем, дохлое дело, трупяк теперь.
— А кто вызвал скорую? — Николаич деловито осматривал место происшествия.
— Не знаю, голос был мужской, а приходила, вроде, девушка, в каких-то грязных лохмотьях.
— Какая девушка?
— Все, нам пора. Сами разбирайтесь. Пришла, сказала, что живет здесь, зашла на кухню и ушла.
Потапенко вошел в кухню. Клок ободранных обоев над телефоном сразу бросался в глаза.
— Ты думаешь — это она?
— А ты думаешь, что она тут делала? — Потапенко дотронулся до оборванного уголка. Приподняв клочок обоев, он примерил его на место.
— Тут были телефоны. Не иначе. Ты нашел что-нибудь?
— Нет, ничего. Все чисто. Нет даже квитанций за квартиру. Вообще никаких документов, телефонов, ничего.
— Ну это ерунда. Есть же еще соседи.
— Ахмед! Быстро теперь к нему!
— Позвони лучше — пусть к нему участковый заглянет. Я думаю — там тоже уже пусто.
— Алло, Аркадий Вениаминович, пап, звонок за твой счет, — я попыталась рассмеяться. В голове моя попытка гулко отразилась болью.
— Марин, хватит шутить, я же просил тебя не звонить сюда. Откуда ты? — его раздраженный голос прозвучал резко и громко. Но он смог сдержаться и тут же перешел на шепот.
— Почему ты спрашиваешь? Хотя… ты верно догадался… Пап, мне жить негде, — я постаралась сообщить это как можно радостнее.
— Ну что опять не так?
— Пап, паспорт я тоже потеряла. И денег нет.
— А что ты хочешь от меня?
— Пусти меня пожить. Мне некуда без паспорта идти.
— Езжай домой, — он явно не горел желанием приютить меня. — Ты же понимаешь, что ко мне нельзя. Не маленькая уже.
— Я не могу, пап, ну пусти меня пожить. Скажи, что дочка друзей… а?
Когда я появилась в Москве и позвонила ему, он сразу же признал меня. Даже не стал делать никаких экспертиз. Это не было для меня удивительным: сначала я пошла к его родителям и милым голосом назвала их бабушкой и дедушкой. Дед рассматривал меня минуты три.
— Да, вылитый Аркаша. Не переживай, всякое в жизни бывает, — похлопал он меня по руке.
Это было странное признание. Все всегда говорили, что я, как две капли воды, похожа на мать. А тут вдруг такое.
Дед был уже давно не у дел. Когда-то он был главным инженером какого-то завода. Бабка недоброжелательно косилась на меня, видимо злясь на собственного сына, поставившего их в такое дурацкое положение. Мне было выгодно так думать, потому что вряд ли я им за несколько минут моего присутствия сделала что-то плохое. Современная квартира была обставлена старомодной мебелью, накрытой белыми чехлами. Марлевые занавески завершали этот невероятный дизайн. Впрочем, все это могло сойти за средиземноморский стиль, мысленно хихикнула я тогда.
