— Едите вы, как я вижу немало, — прищурился наместник, — особенно ты, Ксен. Орудовать таким огромным молотом непросто, без миски доброй похлебки и куска зажаренного мяса, да и спать, не удивлюсь, если на мягком любите…
— К чему это ты, господин? — нахмурился Ксен.
— А я к тому, — продолжал Гайрон, — Что помилование для вас двоих уже плата немалая, еще довольствие мне станет в хорошую мошну серебра… Так что, помилование, плюс восемь ассов серебром и полное довольствие.
Трен от возбуждения не мог устоять на месте, постоянно поглядывая то на брата, то на молодого наместника. Ксен провел двумя ладонями по лысине так, что на лбу на мгновение разгладились морщины, и снова схватившись за пояс произнес:
— Идет!
О шайке, новые телохранители знали мало. Иногда главарь, покойный оратор с копьем, предлагал им поучаствовать в разбое на дороге, но в этот раз, пожадничав и не желая делить добычу, он утаил, что собирается напасть на наместника.
Следующие три ночи путники проводили под открытым небом. Чем ближе они подъезжали к Цвергбергу, тем угрюмее становился Драйк. Держа копье наготове, он то и дело беспокойно озирался по сторонам, как будто что-то чувствовал. Братья выглядели спокойными, но были на чеку, ни один шорох не оставался без их внимания. Старый Рибо ворчал чаще обычного, но так что его почти никто не слышал и лишь Гайрон со Слаем, увлеченные бесконечными беседами чувствовали себя легко и свободно. Но к концу четвертого дня, перед тем как дорога пошла в гору, вечная улыбка советника испарилась, он стал сосредоточенным и неразговорчивым. Рибо притих, а Драйк задергался так, как будто его седло усеяно иголками.
Подъем закончился у пограничного столба старого образца, стоявшего по правую сторону дороги. Было похоже, что он здесь с тех времен, когда Галат был самой крайней южной провинцией. Высокий столб, сохранивший на себе следы красной и белой красок увенчанный символом императорской власти. На самой верхушки величественно красовался круг, поделенный на две части. Слева раскрытая правая ладонь, символизирующая руку императора, обращенную к своим подданным, справа сжатый кулак символ непобедимых легионов.
Проезжая мимо столба Гайрон услышал протяжный скрип, как будто затрещала тяжелая ветвь огромного старого дерева. Он посмотрел на застывших в седлах спутников, которые тоже это слышали.
Братья не подали вида, что это как-то их взволновало.
— Не к добру это, — проворчал старый Рибо.
