А вот вам вопрос на засыпку. Какое произведение художественной литературы (не русское) Софья Андреевна любила больше всего? Подсказка: именно эту книгу на оригинальном языке она подарила дочери Татьяне на ее совершеннолетие.
К.Б./ Так с ходу я вам и не отвечу, пожалуй. Интересный вопрос! Даже стало любопытно… Наверное, что-то из французской классики? Хотя это вполне могли быть и философские труды Сократа. Ну же, не томите! Сдаюсь.
П.Б./ Вот еще — французскую классику! Любимым зарубежным романом Софьи Андреевны была самая крутая «феминистская» книга XIX столетия — «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте. Это говорит о ее достаточно радикальных взглядах, но и об отличном литературном вкусе, потому что это реально великий роман.
Соня и цветы
К.Б./ Меня поразила, помню, недавняя новость, что в музее-усадьбе «Ясная Поляна» установилась такая традиция, с привлечением волонтеров и даже правительственных лиц, по высаживанию восьми тысяч бархатцев трех сортов, которые впервые начала сажать в усадьбе Софья Андреевна. То есть сегодня мы, посетители, в летнее время можем видеть ту же красоту, которую она привнесла своей рукой в яснополянский ландшафт. Как в иллюстрациях к описанию весны — проходит девушка и там, где она ступила — расцвели первые цветы. Это невероятно женственный образ. Цветы и женщины — что-то неразделимое.
Софья Андреевна очень любила цветы! В ее дневнике есть запись, видимо, сделанная к вклеенному в рукописную версию засушенному цветку: «цветок этот принес Лев Николаевич» такого-то числа. Хранила!
А еще в записи о пожаре в оранжереях есть слова сожаления о том, что теперь не будет замечательных цветов, которые украшали их комнаты зимой.
П.Б./ Да, это интересный и важный сюжет!
Во-первых, засушенный цветок… А знаете, что сохранилось письмо Толстого уже очень пожилого возраста жене из Ясной Поляны в Москву, где до сих пор в конверте лежит засушенная незабудка? Когда мне рассказала об этом сотрудница Государственного музея Толстого в Москве, я чуть не разрыдался. Жаль, что сам я не могу этот цветочек увидеть. Все, что написано рукой Толстого, хранится в так называемой «стальной комнате» в несгораемых шкафах. Взять в руки автограф Толстого может только архивный работник, надев для этого специальные белые перчатки. И хотя я немножечко, так сказать, биограф Толстого, но автографы его писем мне не дадут, они все опубликованы. Я и не рискнул бы просить, мне даже страшно было бы это сделать. Скажут еще: кто ты такой, чтобы своими руками трогать письма Толстого (шучу!).
