. К сожалению, Ш.М. Левин не аргументировал свое возражение.
Заметим, что в статье «К вопросу о возникновении и составе „Земли и воли“ 70-х годов XIX века» нами высказано лишь предположение о возникновении «Земли и воли» не в конце 1876, а в конце 1875 года[158]. В настоящей работе значительно уточняется взгляд на этот вопрос.
Несомненно, что для решения этого вопроса потребуется немало усилий и новых доказательств. И все же приведенные выше доводы позволяют поставить вопрос об уточнении давно существующего в исторической литературе и народнической мемуаристике взгляда о возникновении народнической организации «Земля и воля». Вполне вероятно, что в конце 1875 года существовал революционный кружок, который и послужил основой для возникновения «Земли и воли».
Что касается названия «Земля и воля», то, как уже было сказано, оно было дано обществу и укрепилось за ним лишь во второй половине 1878 года, когда стал издаваться подпольный печатный орган. Ссылаясь на письма народовольца А.Д. Михайлова и на свидетельства О.В. Аптекмана, Ш.М. Левин пишет, что название «Земля и воля», видимо, было присвоено организации не при самом ее возникновении, а позднее, когда она стала выпускать под этим своим девизом подпольный печатный орган (1878 г.)[159]. Нам подобные доказательства представляются мало убедительными.
По авторитетному свидетельству Веры Фигнер, название общества «Земля и воля» 70-х годов было принято в память общества «Земли и воли» 60-х годов. Об этом она говорила и в своей автобиографии[160]. По свидетельству Веры Засулич название газеты, перешедшее на всю организацию «Земля и воля» было предложено Кравчинским[161].
«Земля и воля! – писал Кравчинский – вот тот девиз, который написали на своем знамени верные духу и истории своего народа наши предшественники, социалисты-народники 60-х годов. Те же слова пишем на нашем знамени и мы. Мы убеждены, что только те культурные формы имеют историческое будущее, которые коренятся в умах и стремлениях народных масс; мы не верим в возможность путем предварительной работы создать в народе идеалы, отличные от развитых в нем всей предшествующей его историей. На все попытки подобного рода мы смотрим, как на совершенно нерасчетливую трату сил, потому что опыт всех прошлых движений, во всех землях и у всех народов… показывает нам, что всякое революционное движение по мере своего расширения… развивает, очищает и совершенствует те революционные элементы, которые послужили первоначальным стимулом движения…».
