Пиня Рыжий, лучший дамский парикмахер в Ромнах, тот, который любит разговаривать образно, тоже рад сегодняшнему митингу. Он радуется и говорит, что из прошлых ясных дней и сегодняшнего митинга получится праздничное убранство. А последние пасмурные дни во время путешествия с надоедливыми дождями должны быть вырезаны из материи и выброшены. Но этот аршин материи хороший. Убранство может выйти блестящим, праздничным. А «дефект» можно отрезать, чтоб совсем отпал.
… Но что то за работа? Тут уже есть все трое. Стоят они посредине, на телеге. А вокруг море голов. Все головы подняты вверх.
Говорят, что они из Москвы. Они все знают. От них все зависит. Что же это они такие будничные? Все небритые, забрызганные, загоревшие. Только тот высокий светловолосый в золотых очках имеет хоть немного торжественный вид. Говорили, что его фамилия Рашкес.
— Скажите, какой из них Рашкес, а какой Мерашкес?
— Не Мерашкес, а Мережин. Вот этот с седыми волосами и прищуренными глазами.
— Он, наверное, придумывает, что сказать. Наверное, екает в животе, не просто так.
— Думаешь, они не боятся, когда доводится что-нибудь говорить?
Он нарочно прищуривает глаза, чтобы легче думалось.
Да, а где же то торжественное, праздничное: «Товарищи. Дорогие товарищи. Дорогие товарищи. Принимаем вас… Вынимаем вас… Строим социализм..»? О, нет! Ни одного такого слова не слышно.
Рефоел Муляр просто кипит.
— Это пустое. Не знают подхода к массам. Хоть и из Москвы они.
Мережин говорит простые будничные слова. У него обыденный голос…«Надо завтра, сейчас взяться за работу. Лошади есть. Телеги есть. Плуги есть. Берите лошадей, телеги, плуги и работайте.»
Его сейчас разорвут. Сотня вопросов. Тысяча вопросов:
— Где они — тысяча пятьсот рублей кредита? Две с половиной сотни червонцев?
— Где коровы?
— Почему нет бараков, домов?
— Почему не дают денег, чтобы можно было поехать за семьями?
— Почему тут так долго маринуют переселенцев и не отправляют на участки?
— Почему это здесь нет городских часов, а в Меншике они есть?
— Где тот гнус?
— Но я не хочу быть в коллективе, так могу ли я быть единоличником?
— Сколько выплачивает Озет тем, кто хочет ехать домой?
… Уже десятый час вечера. Сколько еще вопросов можно задавать? Сколько угодно.
На улице прохладно. Но дождя нет. Можно развести костер, будет и свет, и тепло. Никто не мешает. Простор большой. Палатки для всех стоят рядом. Если будет тихо, то всем дадут ответ. Бира не будет мешать. Надо привыкнуть к ее шуму.
