14
– А почему Рапунцель? – Дёргала меня за локоть Нина. Ей не терпелось узнать, почему Радов так назвал меня. – Скажешь, скажешь?
– Это неважно. – Буркнула я, поднимаясь по лестнице.
– Тогда спрошу у него самого. – Шепнула она.
Брат толкнул ногой дверь в мою комнату и внёс чемоданы.
Мы двинулись следом.
– Да у него каждый год было новое гадкое прозвище для меня! – Отмахнулась я, входя за Вовой в свою старую спальню. – Только отбитому на всю башку неудачнику подобное могло доставлять удовольствие!
– Или Радов тебя бесит потому, что он главный свидетель всех твоих неудач. – Вмешался в наш разговор брат, поставив чемоданы на пол.
– Он не просто свидетель, он их виновник! Все мои неудачи из-за него! – Болтнула я и нервно прикусила язык. – И вообще, никогда не понимала, что у вас двоих общего. Ты… ты нормальный парень, вроде. А он… он – шут гороховый!
– Ох, как ты завелась. – С усмешкой оглядел меня брат. – Того и гляди, пар из ноздрей повалит.
– Ты бы, Вова, лучше за своим другом следил, – предупредила я. – Обидит твою Наташу, и не будет у вас с ней никакой свадьбы!
– Макс ничего такого не сделает, я уверен. – Взмахнул руками брат. – Ты его просто совсем не знаешь.
«Или ты», – ухмыльнулась я.
– И он мне как брат. – Добавил Вовка. – Я не мог его не позвать.
– Ах, ну, да, я и забыла.
– И ведь нормальная же девчонка приехала. – Брат посмотрел на меня, затем на Нину. – Не понимаю, чего она так вечно заводится, когда его видит?
– Может, он просто знает, на какие кнопочки нажимать, чтобы её довести? – Улыбнулась она. И тут же получила от меня тычок в бок. – Ой, и как же тут замечательно! – Во избежание новых тычков запела Нина. – Какая комнатка! – Она огляделась. – Всё такое розовенькое, не хватает только постера с Джастином Бибером!
– Он висел здесь. – Решил сдать меня с потрохами Вовка. – Как раз напротив плаката с Селеной Гомес.
– Какая милота! – Протянула Нина, пихая меня локтем. – И кто мне говорил, что ни от кого никогда не фанател?
– Что-то я такого не припоминаю. – Отозвалась я, разглядывая вышедшую из моды обстановку и мелкие цветочки на обоях.
Я часто смотрела на них, засыпая. Эти цветочки помнили и мои радостные дни, и дни моих падений и разочарований. Также они помнили и кое-что ещё, о чём не обязательно было знать этим двоим. Потому, что мне и самой не хотелось об этом вспоминать.
Я присела на кровать и удивилась тому, как сжалась за эти годы моя комнатка: потолки были низкими, окно крохотным, шкаф для одежды не выше полутора метров в высоту. А ведь совсем недавно казалось, что всё это огромное, а я – настоящая кроха.
