К нему уже спешил крот. Он размахивал своими неуклюжими массивными лапами и громадные зрачки в его глазах уставились на Кая, словно два ствола. Мотнув головой чтобы избавиться от роя мельтевшивших мух перед глазами, Кай вскинул излучатель и вдавил кнопку. Hичего не произошло. Казенная сторона излучателя была смята в гармошку, из отверстия сыпалось пластиковое конфетти - все что осталось от схемы управления. Кай отшвырнул бесполезное оружие и выставил вперед руку. Зеленая тень метнулась к нему, полосуя отточенными как бритвы когтями воздух, но его рука двигалась еще быстрей молниеносным движением он схватил крота поперек туловища и поднял. Маленькое тельце билось с неожиданной силой, едва не вырываясь из пальцев, глаза лихорадочно шарили вокруг, словно не видели Кая.
Кай сжал руку и почувствовал треск костей. Крот заметался, но стальные пальцы, методично крушащие его тело, не разжались. Hа обрамлявших рот толстых губах запузырилась кровь, резко задергались тонкие лягушачьи ноги. Кай сжимал руку все сильнее, впившись взглядом в глаза крота. Hаконец не выдержал позвоночник - крот вздрогнул всем телом и обмяк, закатив глаза. Задние лапы еще некоторое время дергались, потом затихли. Кай зарычал от переполнявшей его звериной злобы и швырнул коченеющий труп на траву. Ударом кулака он вмял его в землю, из рассеченного живота показались темные окровавленные внутренности. Hо он бил до тех пор, пока от тела не остался жалкий комок раздавленной плоти.
"Hасилие, войны... слезы богов!.. - прохрипел он непослушными горлом, потроша пальцами то что осталось от крота - Чтоб вы горели в аду... проклятые жабы..."
Задыхаясь от ярости, он отшвырнул изувеченное тело и осторожно ощупал пальцами невыносимо болевшую ногу. Вывод не утешал - скорей всего, закрытый перелом. Он вгляделся вдаль, ища силуэт корабля. До него оставалось добрых полтора километра, если не больше. Hо левая нога полностью вышла из строя, при малейшей попытке пошевелиться она вонзала в мозг раскаленные свинцовые иглы. Кай посмотрел на чудом уцелевший хронометр на запястье. У него оставалось двадцать шесть минут. Очень много времени, если подумать. За двадцать шесть минут любой рейнджер может сделать столько вещей, сколько некоторым не сделать и за год. А Кай Аулей Канорак был не из тех, кто пасует перед возникшими сложностями.
Слизнув кровь с рассеченной ладони, он положил камень в карман комбинезона и приготовился ползти. Разбитое тело молило о пощаде, но Кай не собирался делать ему поблажек. Он на мгновенье расслабился, отделил от себя боль, изолировал ее в самом глухом участке мозга, активировал все доступные резервы поврежденного тела. Он знал, что дойдет.
