Папины письма. Письма отцов из ГУЛАГа к детям | страница 68
Гавриил Осипович Гордон принадлежал к тем людям, талант которых проявляется во всем. Широта и разносторонность его интересов поражает. Он и философ, и филолог, и историк, и музыковед, и педагог. Д. С. Лихачев называет его «удивительно образованным». И это действительно так. В биографической справке, написанной сыном, говорится, что еще 15-летним гимназистом Гавриил Гордон прочел в библиотеке Исторического музея все изданные к тому времени русские летописи. В студенчестве он прочитал в подлинниках всех древнегреческих драматургов и прозаиков, немецких и французских классиков, работы философов XVIII–XIX веков — труды Спинозы, Канта, Гегеля, Маркса.
Он был пианистом-любителем и, проштудировав всю основную музыкально-историческую литературу на русском, немецком и французском языках, в 1924–1926 годах преподавал историю музыки в Московском музыкальном училище им. Гнесиных, которое в те годы называлось 3-й Московский музыкальный техникум.
Заметный след Гордон оставил в советской педагогике. В своих педагогических работах он разрабатывал методологические основы общеобразовательной политехнической трудовой школы, отстаивая понимание такой школы не только как индустриальной, но и дающей теоретическую подготовку и знания в области мировой культуры. В противовес доминировавшей в 20-х годах установке на преподавание в школе только обществоведения отстаивал необходимость систематического изучения истории как самостоятельного предмета. Был одним из создателей издательства «Работник просвещения», в котором организовал выпуск периодических серий «Педагогические курсы на дому» и «Педагогический университет на дому». По сути это стало первой формой заочного педагогического образования в СССР.
Но «ни статьи, ни учебные пособия не дают представления о громадном диапазоне его знаний, — напишет потом оказавшийся с Гордоном в Соловецком лагере Д. С. Лихачев. — Он в совершенстве владел древнегреческим и немецким языками, хорошо знал латынь и французский, свободно говорил по-итальянски, читал по-английски, испански, шведски и на всех славянских языках. Постоянно стремился узнать что-нибудь новое. На Соловках он нашел случай учиться арабскому языку у муфтия Московской кафедральной мечети и давал ему в ответ уроки древнегреческого».
>Гавриил Осипович Гордон с женой Елизаветой Григорьевной и дочерьми Елизаветой и Ириной. Фотография сделана во время свидания в лагере. Соловки, 1931
Добавим к сказанному строки из воспоминаний сына. По его словам, отец «был прекрасным лектором и оратором, никогда не пользовался написанным текстом, говорил с большим темпераментом, неторопливо, образно, доходчиво, без псевдонаучной усложненности, умел установить контакт с любой аудиторией. <…> Он хорошо ездил верхом, стрелял, играл в шахматы и на рояле (настолько прилично, что с ним садились играть в четыре руки известные пианисты). Был очень требователен к окружающим, исключительно порядочен и бескорыстен, прям и откровенен с людьми до наивности. <…> Легко сходился с людьми — у него было много искренних друзей, но еще легче он наживал себе врагов среди тех, кто ревниво относится к чужим талантам и порядочности».
