>
>«…У Виктора обнаружились две приятные особенности. Он обладал чистым, очень звучным, хорошо поставленным баритоном. И он знал массу старинных русских романсов и современных песенок. Он сам скромно говорил о себе: „В памяти у меня романсов — вагон и маленькая тележка…“
>Однажды он предложил мне:
>— Ты, Сергей, знаешь наизусть немало стихов. Давай посоревнуемся, кто помнит больше: ты стихов или я романсов?
>Так начались вечерние концерты… Мы с Виктором начали со стихов Пушкина и романсов на его стихи. И вскоре я с беспокойством понял, что проигрываю соревнование: Виктор знал романсов больше, чем я стихов. И когда он в ответ на одно стихотворение спел четыре романса, написанные на эти стихи четырьмя композиторами, я возмутился:
>— Это нечестно, Виктор. Мы не условливались, что ты будешь петь разные романсы на одни и те же стихи.
>Он хладнокровно опроверг меня:
>— Но мы и не договаривались, что на каждое стихотворение поется только один романс. Я должен набрать соревновательный запас. Ты скоро начнешь гробить меня Пастернаком и Мандельштамом или, скажем, Гумилевым с Кузьминым. А на их стихи я романсов не знаю.
>Наш спор продолжался три вечера — и я успел добраться уже до Тютчева и Некрасова, а Виктор еще пел Пушкина и Лермонтова…»[22]
>А вот что говорила о В. Е. Лунёве со слов бабушки и мамы его дочь Елена Викторовна Падучева:
>«Я помню, как бабушка рассказывала кому-то, мол, Виктор сел за анекдоты. Было известно, что он балагур, весельчак, жизнерадостный человек. В их доме спорили о политике. Мама мне говорила, что в какой-то момент она сказала отцу: „Или я или Троцкий!“ Эту фразу в маминых рассказах я запомнила. Бурная была сцена, мама хотела куда-то уходить, а отец спрятал ее туфли, тогда она в ярости схватила его часы и бросила в окно. Но часы попали в переплет, и ничего не разбилось. Они были оба людьми очень остроумными, яркими. Мама рассказывала, что была такая идея платить друг другу 20 копеек за удачную остроту. Я думаю, острых и даже критических моментов в их жизни было немало».
Ко времени ареста В. Е. Лунёва брак уже распался. Переписка с бывшей женой не велась, а если какие-то письма и были, то они не сохранились. Но сохранилась чудесная самодельная книжка[23], которую Виктор Евгеньевич «сделал» в лагере для маленькой Алёны. Он написал стихотворную сказку о Севере, а его знакомый художник-лагерник под псевдонимом ГеФе (к сожалению, настоящее имя его неизвестно)[24] проиллюстрировал ее замечательными рисунками и оформил в виде книжки, обложка которой была мастерски стилизована под почтовую открытку.
