.
1928 год — последний год свободы. Возможно, самый счастливый его год. По возвращении в Москву в июне 1929-го он будет арестован. При обыске у него найдут две фотографии Троцкого, «Завещание» Ленина, подпольную литературу. Это первый арест, после которого он был направлен в Челябинский политизолятор. За первым приговором следуют другие: в 1930-м, в 1933-м, в 1935-м. Все — «за контрреволюционную троцкистскую деятельность». На допросах от Бодрова требуют назвать имена соучастников, добиваются осуждения троцкизма. В ответ он для видимости заявляет об отходе от троцкизма, но, разумеется, не думает называть имена товарищей и даже не собирается признавать троцкизм антисоветским течением.
>Из Протокола допроса от 14.06.1930:
>«Утверждаю, что ни с кем из сторонников троцкистской оппозиции разговоров о возобновлении или продолжении нелегальной работы я не вел. Никаких нелегальных троцкистских материалов после возвращения моего из политизолятора я ни от кого не получал, не читал и ничего о них не знаю. Деятельность и взгляды оппозиции в прошлом я не могу назвать контрреволюционными…»
Понятно, что после такого «признания» за новыми арестами дело не стало.
>Выписка из протокола Особого совещания НКВД СССР от 20.06.1935:
>«Михаил Бодров был направлен в Семипалатинск, где прожил до конца 1934 года. Работал экономистом в Облпотребзаготконторе. Вел оживленную переписку с товарищами-троцкистами. 9 января 1935 года был снова арестован УНКВД по Восточно-Казахстанской области. Предъявлено обвинение по статьям 58–10, 58-11 УК РСФСР в проведении систематической контрреволюционной пропаганды и агитации среди населения г. Семипалатинска, обработке в троцкистском духе малоустойчивых коммунистов, организации сборов в кассу взаимопомощи, попытке нелегально переслать свои контрреволюционные письменные установки в Москву».
По последнему приговору Бодров получает пять лет лагерей. Его направляют сначала в Карлаг (Казахстан), а затем в Севвостлаг — на Колыму. Здесь его как «особо опасного» помещают в ОЛП Зырянка, поселок, расположенный в до километрах от Полярного круга.
>Из документальной повести Владимира Вейхмана «Воскреснет ли старый комендант?»:
>«Где бы ни находился Михаил Бодров, он везде оказывался зачинщиком акций протеста. На карагандинском пересыльном пункте он… организует выступление против пристрастного следствия. Карагандинский этап прибывает в Красноярск — и за подписью Бодрова в НКВД направлено резкое заявление от имени всех политических заключенных. На пересылке во Владивостоке Бодров заявил краевому прокурору, уговаривавшему заключенных погрузиться на „Кулу“: „Вся деятельность НКВД — сплошная провокация, им надо лишь затянуть нас на пароход“»
