Думал: школа закончится — придёт моё время, но нет, время не пришло. Зачатки зародившихся амбиций я умело похерил, зато в качестве воспоминаний оставил серьгу и касавшиеся лопаток светлые патлы. Символично? Нисколько. Прозаично и только.
Зимой, на четвёртом курсе института, устроился работать продавцом-консультантом в ТЦ на Лиговском. Несмотря на то, что торгаш из меня хуёвый, работа оказалась не в тягость. Ещё бы: небольшой отдел винила, CD-дисков и книг. Ставишь музыку на индивидуальный вкус, читаешь, смотришь в тепличных условиях фильмы. По сравнению с должностью официанта, пешего курьера и консультанта в алкомаркете, это было то, с чем весь мой прежний опыт и рядом не стоял. К тому же нормальная для проживания в Питере оплата и расположение ТЦ в двадцати минутах от дома.
Раздражающая сторона однозначно существовала в виде давящей панорамы суеты, хаоса, вспышками нарастающего ощущения бестолковой возни — не без этого. Порой возникало желание положить тяжеловесный болт и забиться, как жалкий ком пыли, в самый дальний из всех углов угол. Туда, где тихо, где нет праздного снования довольного люда. В такие моменты напоминал себе, что потеряю эту работу — придётся облизывать в ресторане буржуазных предпринимателей и недалёких баб с провинциальными замашками, озабоченных тем, как пиздатее выебнуться среди себе подобных. Либо же преть за копейки в каком-нибудь «Буквоеде». О большем в моём случае мечтать не приходилось. Просрав на двадцать третьем году жизни накопленные умения, не приобретя новые, находясь в подвешенном состоянии личностного застоя и с трудом держась за место в вузе на той специальности, к которой не питал ни малейшего интереса, бросаться в импульсы позволить себе я не мог. Смирился и уже к марту приспособился к толчейной атмосфере торгового комплекса, задавшись установкой жить не морщась в соответствии с обстоятельствами, а там будь что будет.
С графиком два через два открывал к десяти утра отдел со стеллажами из тёмного дерева, включал подсветку, ноут, брал с книжной полки Ирвина Уэлша или Буковски. Пару раз за день отходил в островок готовых десертов напротив, платя за кофе/чай в дополнение к фисташковым эклерам. И как это ни пресно, но именно у кассы того островка размерами два на три метра в один из посредственных будничных дней моя выдрессированная эмоциональная непоколебимость дала сбой.
Обслуживающие девушки менялись там частенько. Ни одну из них я не запомнил, да и не стремился запомнить. Видел перед собой очередную симпатичную мордашку с аккуратно собранными на затылке волосами, которую не узнал бы, столкнувшись в метро или в подъезде. Питер не скупится на привлекательных людей. Приехав восемнадцатилетним абитуриентом из глухой периферии со стотысячным населением, где свобода в самовыражении — дурной тон, я бросал взгляды едва ли не на каждую проходящую мимо девчонку с развевающимися полами длинного пальто, восхищаясь тому, насколько стилёво, как мне казалось, она одета или утончённо, с аристократичным достоинством затягивается сигой.
