Как-то спросил, почему он редко выходит из общаги, на что услышал: «Я интроверт. Не люблю людей». Информация поверхностная, и такой ответ меня не обрадовал. Перспектива на протяжении нескольких лет жить с социофобическим жиртрестом не рождала воодушевления. Пару раз пытался его разговорить — бесполезно. Круг притязаний этого парня ограничивался едой, языками программирования, страстью к «Майнкрафту» и складированию мусорных пакетов, которые считалось нужным выбрасывать лишь тогда, когда те, впритык забившись затхлостями, начинали зловонить. Собственно, на этой почве я и сблизился с Максом. Первоначально мы общались только по учёбе и только в универе, но нежелание проводить вечера в компании Игоря вынудили меня искать альтернативу, и такой альтернативой стала курилка на запасной лестнице, где люто сквозило, где драный клетчатый диван служил ложем для потрахушек, а мятая карта мира закрывала нарисованный на стене хуй. Затем комната Макса. Почему именно его? Да фиг знает. Так вышло.
Не могу сказать, что он с первой встречи вызвал во мне отклик. Прямолинейный, агрессивный, мнительный. В общении не упускал случая злостно подъебнуть, причём запредельно раздутое чсв ничем видимым не подкреплялось. Выдающимися успехами в области наук не блистал, попав в список поступивших, как и большинство из нас, благодаря удачному стечению обстоятельств. Охуительной внешностью не обладал: средней комплекции, невысокого роста. Лицо, покрытое рубцами, невыразительное, по-женски мягкое за счёт голубых раскосых глаз и вздёрнутого носа, который короткая стрижка, именуемая в наших деревнях «модельной», лишь невыгодно подчёркивала. Одевался в бюджетные масс-маркетовские джинсы, толстовки. Ничем дальше игр всерьёз не увлекался — с какого ракурса ни посмотри, обычный чел, как и все мы, понаехавшие из постылых днищ. Действительно разнили его на тот момент разве что ростовский акцент и тщательно скрываемые шрамы от порезов на руках, которые я чисто случайно заметил, оставшись с ним один на один в раздевалке после физ-ры.
Тогда-то мнение о человеке разом изменилось. Возвращаясь вместе из вуза, мы купили по бутылке «Балтики», свернули в парк и разговорились о том, что не входило в рамки формальностей.
— Мне не важно было, на кого поступать, главное — уехать. Получить удостоверение в другую жизнь, в другое общество. С информатикой и матаном проблем не возникло, вот и выбрал самый доступный путь. Тот, что точно гарантировал бы хапануть шанс съебаться от матери, от угнетающих обстоятельств. Конкретно в Питер не метил, ожидания лежали на один из московских вузов — пролетел, четырёх баллов не хватило. Поступил в Краснодарский технический и сюда, но Питер дальше от дома, поэтому я тут. Хотя, насколько это решение рационально, время покажет. Продержаться б как-нибудь до зимней сессии, — произнёс Макс с ухмылкой, хлебнув пива. — А с тобой что? Целенаправленно пошёл в айти?
