А Синани человек умный. Потому пусть делец, лишь бы не Мориарти.
— Как вам рассказы? — спросил Исаак Абрамович.
— Недурственно. В духе Лейкина.
— Вы правы, Чехов и начинал у Александра Николаевича, в «Осколках». Не желаете следующий том?
— Благодарю, я и этот ещё не прочёл. Я неспешно читаю. Писатель рассказы долго сочинял. По одному в день. И глотать их, рассказы, по дюжине зараз будет неправильно. Я прочитаю, подумаю. Ещё раз перечитаю. Ещё раз подумаю. Успокоюсь. И только потом возьмусь за следующий. Так что книги мне надолго хватит.
Колокольчик звякнул.
Вошел Альтшуллер.
— Петр Александрович, здравствуйте!
— Здравствуйте, Исаак Наумович!
Я оказался между двумя Исааками. Впору загадывать желание. Ещё бы добавить Ньютона и Левитана, тогда исполнение будет гарантированно. Почему их? Потому что с обоими знаком. С Ньютоном шапочно, а с Левитаном поближе. Вино пили, шашлык ели, песни пели. Было.
— Здравствуйте, здравствуйте, доктор. Какими судьбами?
— Навещал больного, Никитина. Кстати, о больном. Я бы хотел переговорить с вами.
— Позвольте предложить вам комнатку. Она невелика, но там покойно, и никто ваш не потревожит, — сказал Синани.
И мы согласились.
Комнатка, что была за торговым зальцем, и в самом деле оказалась невеликой. Но стулья были удобные, а более нам ничего и не нужно.
— Итак, Исаак Наумович?
— Я по поводу Никитина. Случая с Никитиным.
— Как он?
— Состояние вполне удовлетворительное. Немного болит голова, порой накатывают головокружение и слабость, но неделя-другая отдыха, и всё пройдёт.
— Я был уверен, что в хороших руках он быстро пойдёт на поправку.
— Но возник… как бы это поточнее выразиться… Мы тут в Ялте одна семья. Более-менее. Не всегда дружная, но все пекутся о городе, как могут. И было бы крайне неприятно, если бы происшествие во «Франции» получило огласку. Поверьте, Ялта город спокойный и безопасный. И никогда прежде такого не случалось, во всяком случае, в гостиницах уровня «Франции». Да и не могло случиться, особенно зимой: ялтинских жуликов здесь знают хорошо и на порог не пускают, а приезжих по зимнему времени мало.
— Но ведь случилось, — я чувствовал, куда клонит Альтшуллер, но играл простака.
— Никто не понимает, как такое могло произойти. Во «Франции» служат люди проверенные, и посторонних никто не видел, да и не пустили бы постороннего дальше вестибюля.
— И?
— И решили, что Никитин просто упал и ударился головой. Подвернул ногу. Случайно.
— Уверен, что нет.
